Все же у меня доверие к людям так и не возникло полностью. Буду его развивать.
Полусонный, очень уставший, и раздраженный живостью, и радостью животинушки убогой, из-за которой я лишился ночного отдыха, добрел я до деревеньки ближайшей. Частокол из бревен, окружающий деревню, был уже рядом, и показал мне, что деревня большая, раз так защищена. И, подходя ближе, я морально готовился к проверке на входе.
Обычно это было самое сложное, потому что попав внутрь, тебя как бы признавали за безопасного, проверенного профессионалами и поэтому пропущенного. А на входе всегда были именно профессионалы, с опытом. Других на эти должности не назначали.
Подойдя, и пристроившись в очередь со всеми жаждущими войти, я рассматривал, что происходит тут с пропуском людей внутрь, и что именно интересует стражников, да и присматривался к людям, стоящих со мной, и ожидающих своей очереди. Каждому проходящему задавали вопросы и досматривали. Это я смогу – и ответить и показать себя, и что со мной, решил я. И повод же у меня хороший для посещения деревни – лошадь продать и травки, и книжечки присмотреть и закупить, если они тут есть. А еще я смогу, что самое важное – поспать на мягких перинах, поесть вкусненько. Главное тут - поспать. Но последнее я озвучивать не планирую, уже наученный опытом. Когда-то, я уже выдал эту правду – поспать к вам пришел, и поесть… Как я убегал! А самое главное: «За что они на меня сразу оружием ощетинились, и убивать меня пошли?» - я так и не понял.
Сложно понять этих людей с их непонятностью!
Рядом со мной пристроился пацан какой-то с телеги ближайшей. А дети – это такие глазастые гады!
Молчу. Боюсь.
- Да, детей боятся надо, а вы не знали?
Я знал это с самого своего детства. И когда подрос, но еще не одичал окончательно, и все не верил, что изгнание – это изгнание, и осмелел для первого после изгнания визита в деревню, то убедился, что мои детские выводы верны. Взрослые меня так не травили, как эта свора. Им же все равно, кто пришел в их деревню, главное, что чужой. Никто не заступиться за чужого, и для них сразу понятно, что ты их жертва. И тебе понятно. Кидаться же и ругаться я на них не мог, чтобы не раскрыть свою суть. Так что для них все было безнаказанно.
Да, и поэтому сейчас я боюсь детей больше взрослых. Да что там, этих глазастеньких, что сами травили, и родителям стучали, я боюсь больше, чем морового поветрия.
Вы поняли, я их больше, чем просто боюсь, я их панически боюсь, и ничего поделать с собой не могу.
Хорошо, что этот малой, что ко мне подошел, подумал, что я к нему не снизошел, когда он мне что-то лепетал и дергал, а я от страха даже пошевелиться не мог, и ему ничего не сказал, и голову в его сторону не повернул именно из-за этого.
Малец отошел…
Судя по реакциям вокруг, оказывается мое поведение с этим мальчишкой было нормальным.
Понял, не обращать на них внимания нужно. Знать бы мне это раньше…
Вот и моя очередь приближается.
Стражники, наблюдали мою реакцию на наглого мальца, и его монолог ко мне, так что посмеиваясь в усы, удовлетворились моими нехитрыми заготовками о цели визита к ним, и немного порывшись в моих травках, пропустили меня в деревню довольно таки легко и быстро.
Найдя постоялый двор и комнату, передоверив заботу о лошади профессионалам с конюшни у того же трактира, перво-наперво я отправился спать. Еда подождет. И весь мир подождет.
Сон!
Глава 3.
Светлые - не светлые…
Утро показалось мне восхитительным, хотя я и чувствовал, что это не утро.
Или все же работает такой принцип: « Когда проснулся, тогда и утро?».
Нет, не нужно менять реальность и привычное течение вещей.
Все же придется признать, что я нагло проспал весь день, а потом и вечер, а потом и ночи большую часть отхватил на отдых…
Не буду больше повторять бессонные ночи, а то так жить нельзя. Вот проснулся я, когда у меня утро, а у всех глубокая ночь, голодный я проснулся значит, а все спят. И повар спит. А кушать-то как хочеться…
Думаете, раз я темный, то нагло пошел, ограбил закрытую на замок тяжеленной дубовой дверью кухню…
Думаете, что я такой безпринципный?
Да, я не такой! Просто проверить сходил, а вдруг, кто не спит внизу, а особенно на кухне…
Дверь несносимую ничем осмотрел, погрустил в гордом одиночестве, и уселся ждать утра за столом …