— Меняй курс! — в моем возгласе слышались истеричные нотки. — Нас там ждут, понимаешь? Аплербек — ловушка.
— Маневр в надвселенной — самоубийство, — воспротивилась КР. — Я оповещу капитана.
— Только побыстрее! — попросила я, пряча лицо в ладонях.
Капитана… Теперь это звание Кетлера…
— Горгонея Кварта, — изрекла стена голосом Аны.
— Что? — опешила я.
— Кетлер одобрил твой план. Мы выйдем из надвселенной у одинокой звезды, окруженной астероидными кольцами, перед переходом я отключу двигатели, пусть пеленгуют каменную крошку, сколько им вздумается. Горгонея Кварта — название звезды.
— Ясно. Звучит утешительно, — я позволила себе немного расслабиться.
— Только смысл? На Аплербек ты оттуда не попадешь, продуктивнее связаться с Императором и запросить помощь флота, — выдала дельное замечание Ана.
— Чтобы за это время криоги истребили население Аплербека? — вот и представился случай опробовать резервный план. — Мы попадем туда. Без капсулы. У нас есть специалист по перемещениям, ты забыла?
— Нильда? И скольких она может взять с собой?
— Меня и Флинера. Вполне достаточно.
Аплербек. Моя Валгалла.
Мы вышли в ночь. От отблеска трех лун и призрачного тумана, застлавшего равнину, воздух казался темным хрусталем.
Нильда перенесла нас на огромное поле, засаженное злаками.
— Неуютно здесь, — поежилась Нильда, не отпуская моего запястья, в которое она вцепилась едва ли не до синяков.
— Напротив, — отозвалась я. — Это божественная ночь. Расслабься, тебе понравится.
Я оглянулась, отыскивая почти звериный взгляд Флинера. Он молча кивнул, подтверждая свою готовность. В который раз по затылку пробежала щекотка — стыд за мою вспышку недоверия, за обвинение в предательстве, что я бросила в лицо Флинеру в день гибели Тиора…
— Присядем? — мягко предложил Лорд Руах. Показывая пример, он опустился на землю, сминая колосья. Нильда выпустила мою руку, и я поспешила внять совету мага. Я села рядышком, оперлась на его плечо, и сплела его пальцы со своими.
Сегодня не будет ни дымовых колонн, ни вихря из тьмы… Этой ночи суждено впустить в себя порождения несравнимо более прекрасные…
— Фтэрх, — мысленно обратилась я. — Старейшие не обидятся?
— О, они в восторге, Эшти.
— Восхитительно.
Немного света от лун… Добавить клочья серебристой туманной дымки… Шепот трав и рокот ветра… Безмятежность тишины и отзывчивость эха…
— Божественная ночь, — мечтательно повторила я. — Только в такую и можно Творить!
Сила. Последняя составляющая.
Сотканные из хрустального воздуха драконы взмывают ввысь, их белесые крылья прозрачны…
— Забирай нас, — прошептала я Нильде.
— А как же?..
Она не договорила.
— Все будет в порядке, — заверила я, соскальзывая в протянутые руки Флинера. Он подхватил меня и без усилий, словно и мое тело стало легче дыхания, поднялся на ноги.
Те из моих созданий, что встретят рассвет на планете, растают, как облачко пара. Другие… просуществуют немного дольше, но и они канут в небытие совсем скоро… Как только исполнят свою миссию.
Два или три оборота Аплербека вокруг своего солнца — и криоги, занявшие систему, перекочуют в раздел истории.
Мои творения хрупки и недолговечны, как капли росы, испаряющиеся под жгучими лучами, и неостановимы в своей безысходности. Жаль, я не в силах одарить их долгою жизнью.
Дни 280–321 (по ст. исч-ю).
— Не боишься, что я привыкну носить тебя на руках? — Флинер был похож на гепарда, быстрого, изящного и опасного в ярости.
— Скорее, тебе стоит этого бояться, — улыбнулась я в ответ. — Ты изумительный друг, я такого не заслужила.
Гибкое тело подалось мне навстречу.
— А ты не допускала мысли, что я могу перестать быть твоим другом?
Я шлепнула его по колену.
— Прекращай так шутить! Куда я без тебя денусь?
— Я не намерен тебя бросать… Я не то… Забудь, милая.
Он рывком поднялся, завис надо мной, глупо хлопающей ресницами, выжег своим янтарным взглядом кусочек моей души, провел чуткими пальцами по моей щеке, легонько коснулся мгновенно пересохших губ.
Миг спустя Флинера не было в каюте, только след от его прикосновения пылал на моей коже…
Вот тогда-то и треснула чашка.
Альдобраст отчаянно дулся на меня за то, что его не взяли на Аплербек, и он упустил шанс созерцать порождения моего разума, как ни убеждали его в рациональности переноса только Флинера и меня.