Беззвучно отворилась дверная панель, пропуская Арну Тайли. Она взглянула на меня, нахмурилась, быстро прошла через спальню. Вскинула руку и часть стены отошла, обнажая прямоугольник окна. Арна задумчиво потерла подбородок и начертила указательным пальцем в воздухе вертикальную полосу. Прозрачный стеклопластик нырнул в специальную нишу, в комнату хлынул свежий воздух с причудливой смесью запахов трав и цветов. Где-то в глубине сада, опоясывающего дворец, щебетало пернатое.
— Ты бледна, — озабоченно сказала Арна. — Что случилось?
Я скосила брови в сторону окна.
— Не волнуйся, никто ничего не услышит. Я установила звуковой барьер.
Я сфокусировала иное зрение. Все правильно, помещение опутано искрящейся паутинкой. Надо хоть иногда думать, это экономит себе и окружающим массу времени.
Вкратце поведала я о своем кошмаре, присовокупив свои соображения о целях его визита в мою голову.
— Похоже, ты кому-то сильно не по нраву, сестра.
— Да, — согласилась я. — Вопрос в том, кому я могла помешать, кроме Леди Ивер.
— Леди! — фыркнула Арна. — Она такая же Леди, как и я! Дочь кухарки и низшего телохранителя. Только Алан Ивер однажды спас жизнь Императору, в принципе, выполняя свои служебные обязанности, а Сэр Хорин вдруг расчувствовался и присвоил ему титул Лорда, и поклялся, что дочь Алана, тогда милая крошка Рэйна, станет Императрицей. Правда, подробностей я не знаю, мне тогда года два было, историю я тебе передаю со слов матери.
— То есть Брендона никто не спрашивал? — удивленно спросила я.
— Ему тогда было лет десять, девочки его меньше всего волновали, а тем более шестилетняя Рэйна. А она, может, и выросла бы нормальным человеком, но ее избаловали сверх меры, как же — будущая властительница, вот и получилась из нее высокомерная эгоистка.
От кого-кого, а от Арны я такой язвительности не ожидала. Даже я до подобного не доходила, всегда отыскивая положительные стороны в Рэйне.
— Ладно, Арна, не будем о грустном. Давай продолжим наши занятия.
Раздражение сошло с лица девушки, уступив место серьезности.
— Честно говоря, я не знаю, чему тебя учить. Тот объем знаний, который ты поглотила за последние дни, мы получаем за несколько лет. И ты усвоила его с такой легкостью, будто занималась этим всю жизнь, а со мной просто упражнялась, разгоняла застоявшуюся кровь. Не верь я тебе, решила бы, что ты со мной играешь. Но… ты парадоксально невинна и мудра. И ты во сто крат сильнее меня… хотя и не подозреваешь об этом.
Она замолчала, шумно выдохнув в конце последней фразы. Я не стала торопиться с ответом, зарыв лицо в ладонях. Потом подняла голову и мысленно вызвала зеркало. Оно материализовалось уже не на стене, а прямо передо мной. В воздухе. Серебряным надменным взглядом оно смотрело мне в самое сердце.
А внешне ничего не изменилось: не слишком большие голубо-зеленые глаза на милом, но вполне обычном лице, светлые пепельно-русые волосы, торчащие в разные стороны, тонкая, полупрозрачная кожа, худенькие плечи… Не похоже это бледное существо на всесильного чародея! В глубине черных, как безлунная ночь, зрачков на мгновение блеснули золотистые искорки. Или мне показалось?
— Что ж, тогда займемся повторением, — сосредоточенно сказала я. Мысленно приказала зеркалу убираться к черту. Оно схлопнулось, как-то укоризненно сверкнув. — Будем оттачивать мастерство.
На языке вертелось незаданное: кто я?..
День 12-й.
Фантастика! Восторг! Феерия!
Кажется, я забегаю вперед…
И пришел Арагорн к Главному Врачевателю, и спросил:
— Есть ли у вас целема? И учтите, мне все равно, где ее называют ацелас, а где — марихуана…[2]
О чем это я? Вспомнится же… Самое противное, что это даже не я придумала… Так, сейчас я приведу мысли в порядок, и все будет.
Последний день перед инаугурацией мы с Арной предавались блаженному ничегонеделанью. Ели, пили, играли в шахматы и болтали на чисто женские темы. Между прочим, Господь Бог на седьмой день сотворения мира тоже взял отгул.
В сам великий день мы занимались только одним — мной. Брендон прислал восхитительное платье, и мне хотелось быть его достойной. Оно начиналось на правом плече, оставляя открытыми руки, мягко обтягивало талию и бедра, ниже сужалось и, не доходя до колен, разверзалось водопадом шелковых складок. Шелк был цвета жидкого золота. К нему прилагалось прозрачная и невесомая накидка с длинными рукавами, обрывающаяся под грудью. Малейшее движение рождало переливы золотистых искр.