— Он неравнодушен к тебе, — безапелляционно заявила Ана.
Я завела привычку общаться с ней каждый вечер (по корабельному времени), перед сном. Фактически, она заменила мне внутренний голос, кроме того, мое дружелюбие непременно распространяется на экстраординарные личности.
— Ты будешь смеяться, но я обратила внимание. Однако не могу сказать, чтобы меня это вдохновляло. И вообще, Ана, дорогая, кто я такая, чтобы отбивать у тебя парня?
— Ты заметила? Или просто, к слову пришлось?
— Слишком весело было произнесено «неравнодушен», достаточно очевидно, чтобы я смогла это расслышать.
— Знаешь, Ирина, для человека ты чересчур рассудительна. Только Тиор — не мой парень. Позавчера ты меня компьютером назвала — не маши руками, я не обижаюсь — в меня эта эмоция не заложена. Так вот, я и есть компьютер, только больше, умнее, и вижу сны.
— Да ладно! — я вскочила с постели.
— Ой, успокойся, ничего сверхъестественного нет. Просто однажды Тиор проснулся с криком среди ночи и позвал меня. Я выспросила, что с ним стряслось, а потом вытянула по капле содержимое его сна. Тогда я была юным созданием, впечатлительным — не закатывай глаза! Да, меня создали, и что в этом такого? Так вот, мне стало любопытно, и я научилась генерировать цепочки случайных образов — так я вижу сны. И зачастую мне снится Тиор.
— Ана, золотце, очень много информации… Давай поболтаем завтра?
— Не вопрос. Приятных сновидений, Леди Калли.
— И тебе, подружка…
— Вот оно.
Даже в голосе Аны — самого, по сути, незаинтересованного участника — слышалось волнение.
Девяносто восьми часовой перелет закончился. От апатии и утомления не осталось и следа.
— Боюсь показаться дурой, но я ничего не понимаю. Где корабли криогов?
Как мама настаивала, чтобы я купила наконец очки!..
— Сейчас увидишь. Применяю узкополосные фильтры, увеличиваю…
— Силы небесные…
Тысячи мотыльков беспорядочно кружились по мини-орбитам вокруг затемненных звезд, Ана позаботилась, чтобы нас не ослепило.
— Очень умно, — заметил Тиор Райли, обозначив свое присутствие.
— То есть? — итак уже ясно, что роль главной идиотки моя, хуже не будет.
— Все звездные сверхассоциации связаны, как правило, с областями ионизированного водорода. В Большом Магеллановом облаке более ста двадцати обширных группировок молодых звезд, а самая значимая зона ионизированного водорода — Тарантул.
— Тиор, заткнись! — не выдержала Ана. Как же я была ей благодарна! — Ты не диссертацию пишешь, Ирина ни слова не поняла из того, что ты нагородил. Верно?
— Ну, про Магеллановы облака я слышала в школе… Кажется.
— Понятно. NGC 2070 — это те звезды, которые ты сейчас видишь. Заметила, они как бы кучкуются? Так вот, это называется скоплением. От нашей галактики корабли криогов скрывает излучение этого скопления и ограниченная пылевая туманность. Ясно?
— Спасибо тебе, Ана, — по правде, поняла я исключительно то, что с больших расстояний данного рассадника не разглядеть. И что-то мне подсказывало, именно это Ана и хотела мне втолковать.
У меня разболелась голова. Умники чертовы, скажите лучше, что дальше делать будем? Развернемся и полетим радовать Императора?
И тут картинка начала проясняться, словно мозг наложил свои фильтры на изображение огромной панели, показывающей уловленные радарами данные.
Мотыльки роились вовсе не хаотично.
Я встала со своего кресла, обогнула изумленного капитана и подошла к панели.
У мотыльков был центр.
— Здесь.
Немного левее центра самой панели, более обособленная и менее яркая, чем остальные, горела звезда.
Я не люблю рисковать своей жизнью. Ненавижу, когда в меня стреляют, вряд ли смогу выдержать ментальную, а тем паче, и физическую пытку. И меня тошнит от запаха горелого мяса.
Поэтому я попросила Тиора выбрать восемь добровольцев из команды. На беду, из сорока шести членов экипажа вызвались тридцать два. И Тиор предложил мне сделать выбор самой.
Дело в том, что восемь — то число человек, которое Ана может одновременно перенести на поверхность планеты, попросту — количество мест в капсуле.
Выбирать наобум не хотелось, в конце концов, от моего выбора могло многое зависеть, например — будущее человечества. И я просидела над личными делами экипажа остаток дня.
Ближе к ночи я вызвала Тиора и заявила, что достаточно семи добровольцев.
Когда по корабельному и моему внутреннему времени пора было отходить ко сну, в центральном отсеке собрались все те, чьи личные дела я изучала на протяжении нескольких часов, плюс Тиор, и я, разумеется.