Затем раздался сигнал повторного запроса.
Отчего-то мне показалось разумным согласиться.
Сидеть на холодном полу, даже предаваясь воспоминаниям, вредно для организма. Особенно для ягодиц.
Я встала, потянулась и зевнула, прикрыв ладонью рот. Манеры прежде всего, едино, что некому их оценить. В который по счету раз я начала мерить шагами мою маленькую тускло-серую клетку.
Воспоминания, размышления. Немного эмоций. Дозировано, дабы не навредить и без того расшатанной нервной системе.
Что оставалось мне кроме этого?..
Тишина, многократно, упорно (и не безрезультатно), пытавшаяся отворить врата безумия.
И, разумеется, сны.
Вместо привычного безмолвия — скрежет камня о камень. Мой неизменный спутник по многоступенчатому сновидению, следующему за мной, стоит мне смежить веки, занят.
Вполне вольготно расположившись на жертвеннике, он рисует. Прошлые мои посещения не отразили его своеобразного холста: двухметровой монолитной плиты красноватого цвета, по которой резкими, экономными движениями при помощи наточенного камня наносит неглубокие штрихи художник.
Композиция из насечек призвана изображать жирафа, судя по длине шеи и четырем конечностям. Жираф обладает шикарными ушами ухоженного спаниеля, что ничуть не смущает ни его самого, ни его создателя.
— От эмпирического мистицизма в примитивизм? — вопрошаю я.
Он оборачивается ко мне, не вставая с импровизированной скамьи. Очень отчетливо помню я глаза мальчика, прикованного в этому камню. Впрочем, ни ребенка, ни цепей сейчас нет, и алтарь служит сугубо мирным целям.
Он даже не думает отвечать мне. Вездесущий туман окутывает мои ноги. Сыро и холодно.
— Въставъ и рече! — начинаю терять терпение я.
— Нет глупости большей, чем пытаться разозлить меня, — наконец прерывает молчаливое созерцание он. — Не стоит забывать, что я — предначертание.
— О, это мы уже обсуждали…
Я осекаюсь внезапно, тугой обруч охватывает горло.
— Наглый, маленький, нетерпеливый мотылек. — Ни намека на эмоции в его голосе. — Неужели вы, люди, настолько бездарны, что способны извлекать уроки исключительно из собственных ошибок, да и то через раз?
Вопрос явно риторический, прервать его монолог по-прежнему мешает обруч на горле.
Он некоторое время молчит. Вынужденно — молчу и я, дрожа от холода. Или страха?.. Нет, точно от холода.
— Впрочем, вас оправдывает срок мотыльковой жизни… Многовековое ожидание поневоле учит терпению.
Мое порядком простывшее горло освобождается.
— Боюсь, именно сейчас я не могу ждать. В неведении о том, что происходит с этим миром… И со значимыми для меня людьми.
Порыв ветра — вздох призрака — немного разгоняет туман.
— Разве нетерпение в силах развеять неведение?
Моя очередь задумчиво молчать.
— Надо отдать вам должное, миледи. Вам удалось слегка удивить меня.
Он отворачивается к своей «наскальной» картине. Делает вид, что погружен в изучение художества. Я мнусь в сторонке, стараясь не отвлекать и не злить лишний раз существо, в волшебном происхождении которого не приходится сомневаться. Ушастый жираф грустно смотрит на меня единственным высеченным глазом. Наверное, он тут тоже мерзнет.
— Мало кто ищет знания. Вам, мотылькам, милее и желаннее власть, богатство, могущество…
Качаю головой, словно отметаю его обвинения, пусть и не относящиеся напрямую ко мне.
— Власть ни к чему мне, я не знаю, что с ней делать. Остальное — преходяще. Что необходимо мне на самом деле — так это свобода.
Он хохочет. Туман пульсирует в такт с раскатами его смеха.
— Подумать только, а ведь я сделал тебе комплимент! Решил было пересмотреть свое мнение о твоих умственных способностях!
Лицо омывает волна жара. И злости.
Кажется, самое время проснуться…
Он взмахивает рукой, словно угадывая мои намерения. Хотя, что тут угадывать…
— Постой. Ты действительно веришь, что кому-то под силу лишить тебя свободы?
В его голосе — неподдельное изумление.
— Не просто верю. Наблюдаю это.
— Значит, — пожимает плечами он. — Ты не слишком внимательно искала выход.
Он говорит уверенно. Стоит задуматься… Но лучше бы в более спокойной, менее пафосной, и — желательно — утепленной обстановке.
— Станешь ли ты просить меня о Силе?
Заманчиво… Вот только…
— Моей Силы было недостаточно, — медленно произношу я, тщательно продумывая каждое слово. — Возможно, не каждую стену надо долбить молотком.