Ах за время моих размышлений вскарабкался на мою ладонь и теперь нежно касался конечностью запястья.
— Давай уже, зачем тебе иначе даны хелицеры? — подбодрила я нерешительного малыша.
Укуса я не почувствовала. Зато успела различить плывущим зрением, как Ах обернулся маленькой серебряной копией себя, и мои цепенеющие пальцы крепко сжали фигурку.
Затем по паутинной дороге вниз скользнула сиреневатая полупрозрачная тряпка-душа…
Тень своенравна. Она не лучшее вместилище для сознания и священной души, зато ей доступно много больше, чем хрупкому телу. Она не нуждается в воздухе, день и ночь для нее равнозначны, и воспринимаются как постоянный сумрак, перепады температуры или давления и вовсе остаются незамеченными. Тень может существовать в любой среде, хоть в жерле извергающегося вулкана, хоть в вакууме, хоть на дне океанской впадины, с равным успехом.
Сложность в том, чтобы заставить ее повиноваться. И добрые намерения — отнюдь не тот довод, которым можно добиться милости от нее.
Чтобы подчинить Тень, нужна ненависть. Непритворная, до остервенения, до скрежета зубов, разрывающих живую плоть.
Без боли — нет искупления. И всепожирающее пламя вырвалось из недр моей души, сжигая самое себя…
И тогда Тень покорилась, принимая меня.
Дорога Тени — один лишь долгий шаг. И я шагнула, прочь от своих мощей, от серебряной фигурки паукообразного, от убогости серых давящих стен.
Короткая вспышка, несколько мгновений абсолютной темноты, затем — разноцветный калейдоскоп.
Подо мной и надо мной — слои ватных облаков. Калейдоскоп же на поверку оказался телами величавых Дайр'Коонов, парящих рядом.
— Приветствую тебя, Дочь Земли, — раздался прямо в сознании уверенный голос.
— С прибытием, девушка-тень, — вторил ему другой.
Драконов пытались описать сотни, если не тысячи, раз, и ни одно из описаний не сподобилось доподлинно передать их облик. Как описать совершенство? Изящество линий, сияние чешуи, ошеломительные глаза — настоящие запруды, отражающие вспышки светил и водовороты тьмы…
Невозможно пересказать словами, что есть венец творения Вселенной.
Пока я пребывала в эмоциональном ступоре, они парили вокруг меня, едва шевеля крыльями, которые вовсе необязательны для их полета — летать Дайр'Кооны могут и на потоках Силы. Прекрасные, восхищающие, они различались окрасом и размерами. Обязательно однотонные, разных оттенков красного, темно-зеленого, почти переходящего в черный, несколько серо-стальных, и два разительно отличающиеся от всех остальных: снежно-белый и золотой, самых внушительных габаритов. Издали их вполне можно было принять за крылатые горы: одну — заснеженную от вершины до основания, другую — залитую предзакатным солнечным светом…
Чудом избегая столкновений с гигантскими собратьями, по немыслимым траекториям носилась пара резвых малышей, не крупнее пустелыги, нежно-голубой и густо-фиолетовый.
— Примите мое почтение, великие, — мысленно произнесла я. В том, что меня услышат, сомнений нет.
— Мы рады, что ты нашла короткую дорогу к нам, — услышала я уже знакомый голос. И снова за ним следовал второй.
— Мы готовились ждать дольше.
Кажется, со мной говорят только два Дайр'Коона, белый и золотой.
— Верно, девушка-тень. Мы — старейшие, и выражаем волю как тех наших соплеменников, что ты видишь, так и тех, что уже ушли.
— Другие лишь внимают тебе, во избежание путаницы.
Гуманно. Предусмотрительно и заботливо.
— Тех, что ушли?..
Неясности следует прояснять сразу, без ложного страха показаться не-умной. Дайр'Кооны во сто крат мудрее меня, а мои знания о них скупы и непоследовательны.
— Мы сообщаемся друг с другом. Когда для любого из нас наступает время уходить, он передает другим свои знания и все, что он видел.
— Таким образом ушедшие живут в нас. Их опыт, переживания. Срок нашей жизни велик, но не безграничен.
Действительно, мы и они — это люди и пуговицы. Мудрость, помноженная на опыт, возведенный в степень вечности, целиком передающиеся собратьям, гораздо эффективнее книг, которые еще и не каждый станет читать. Неудивительно, что Дайр'Кооны не общаются с людьми. О чем могут толковать волхвы и бабочки-однодневки?
— Не торопись с выводами. Чем короче жизненный путь, тем он ярче.