Виновнику аварии ничего не было: ни уголовного срока, ни административной ответственности, не оплатил он и лечение Паше.
Его семья продала квартиру, собрали средства друзья, помогли благотворители города, нужную сумму повезло собрать. И на исходе установленного срока Пашка мог уже и ходить, и бегать, и носить сумки, и вот такие тяжести, как сама Арина.
- Паш…
- Да?
- Ты, может, меня опустишь?
- До машины донесу и опущу, - пообещал верзила.
- О, нет!
- О, да, - передразнил Пашка испуг Арины. - Наталья не кусается.
- Ну… Да… Но…
- Стыдно так бояться собственного врача, Арина.
От этого тихого женского голоса девочка остро пожалела, что не страус и спрятать голову в песок не получится. Действительно, кто бы ещё мог приехать вечером за ней, безголовой…
Только она – Наталья Викторовна. Главный врач центра «Здоровье», а вместе с тем лечащий врач самых безнадежных случаев. Арина в эту категорию не входила, но, тем не менее, женщина была именно её врачом.
- Наталья Викторовна…
- Как ни странно, Арина, именно я. Ты знаешь, сколько сейчас времени?
- Часов… Семь? - предположила наобум девочка, ощущая себя жутко неуютно.
- Восемь часов, двадцать шесть минут. Не считая того, что ты уже давно должна была пройти положенные процедуры, ты даже на ужине не появилась!
- Извините…
- Что случилось, Арина?
- Не знаю, - покачала головой девочка. - Сверху мешок, потом полет, и я заперта в лифте. Кто это сделал - не видела, а потому и не буду никого голословно обвинять.
- Не очень умное поведение, но достаточно логичное. Павел….
- Да, сейчас, - кивнул парень, усаживая Арину на заднее сидение высокого и мощного джипа.
В багажник отправилась коляска, а он сам, помахав рукой, двинулся куда-то в сторону.
- А?! Куда он! - как девочка не старалась, в её голосе всё равно прозвучала добрая порция паники.
- Арина, - Наталья Викторовна, пристёгивающаяся, взглянула на Арину через плечо. - Ты чего так меня боишься? Вроде бы голос я на тебя не повышала, огромные уколы не ставила, а массаж, после которого меня тихо ненавидит половина пациентов, начнётся не раньше, чем мы снимем гипс. Тем не менее, ты ничего не изображаешь, ты действительно меня так сильно боишься, что ещё немного и уже я сама себя бояться буду. В чём дело? Я похожа на твою стра-а-а-ашную первую учительницу?
- Н… Нет…
- Тогда в чём дело? Хотя нет. Поговорим уже на месте. Сейчас я охрану оповещу, чтобы встретили и тебя перенесли в комнату. Пропущенные процедуры будешь проходить после ужина, а есть будешь в своей комнате.
- Наталья Викторовна, я не могу! Это так неудобно… - если судить по голосу, Арина была на грани слёз.
Женщина, включив зажигание, снова на неё взглянула:
- Арина.
- Да?
- Ты – моя пациентка. Мы не общественный центр на добровольных началах. Мы никому не оказываем одолжений. Мы работаем, и за тебя оплачена в полной мере программа реабилитации. Если я сочту нужным, чтобы ты проходила процедуры ночью, ты будешь проходить их ночью. Будет нужно – ты будешь спать, а тобой будут заниматься. Мы не благотворители, повторюсь, мы делаем дело за деньги. И делаем его достаточно хорошо.
- Я даже не знаю, откуда эти деньги.
- Это я тоже знаю. Но в данном случае, это неважно. Потом – скорее всего, кто-то однажды появится и спросит с тебя за них. Но это будет не сейчас.
Арина замолчала, низко опустив голову.
Потом? Появится? У неё будет это потом?
Она не могла вспомнить, что случилось в ту ночь, когда к ней в больнице пришёл тот самый, зеленоглазый, гниющий, пугающий. Она хорошо помнила, что он сказал, что её нашёл, а потом провал. И наутро она проснулась, как ни в чём не бывало.
Был ли он? Привиделся ли?
Если нет, то куда делся? Кто-то пришёл ей на помощь? Но кто? И зачем? Куда пропала та самая Ксения? Не она ли оплатила Арине лечение? Почему Ксения в больнице сказала, что это она сбила девочку?
В общем, вопросов было куда больше, чем ответов.
А ещё девочка отдавала себе отчёт в том, что в этой истории она никогда не сможет разобраться сама. Возможно, позднее, она сможет это сделать. Возможно, позднее, она найдёт способ подобраться к тому, что случилось в ту ночь. Вот только… кого привлекать в свидетели в таком случае? Живых не осталось… Остались только груды металла, выжженная огромная поляна, где горел страшный костёр, тот зеленоглазый монстр. И… она сама.