Расширение рынков сбыта высокотехнологичной продукции (в том числе технологий управления, – метатехнологий, позволяющих управлять пользователями) на Евросоюз позволит США поддержать свою экономику и, направив на финансирование своего долга новые спекулятивные капиталы, выделяющиеся в процессе разрушения Китая и Европы (вслед за Северной Африкой и Ближним Востоком), существенно отсрочить срыв в глобальную депрессию. В то же время технологический рывок не просто закрепит лидерство США в глобальной конкуренции, но и переведет их в состояние посткапитализма и постдемократии, при которых общество управляется на основе непосредственно технологического и инфраструктурного, а не финансового и политического контроля, а средний класс с его спросом и политической активностью становится не нужен и, разоряясь, сходит с исторической сцены.
Эта стратегия и, в частности, технологический рывок не позволит преодолеть глобальный кризис (для этого надо погрузить глобальные монополии в конкурентную среду, что неприемлемо для них), но сможет переформатировать современные общества так, чтобы кризис перестал угрожать власти монополий. Конечно, новое Средневековье будет оставаться компьютерным недолго (так как лишение людей свободы будет вести не только к социальной, но и к технологической деградации), но эта проблема видится глобальному бизнесу слишком отдаленной, чтобы вплотную заниматься ей прямо сейчас.
Судьба России: оптимизация путем уничтожения
Легко заметить, что России в описанной стратегии не существует. Организацией украинской катастрофы США исключили угрозу создания нового субъекта глобальной конкуренции за счет объединения европейских технологий с российскими ресурсами и самосознанием, и, оттолкнув Россию к тесному союзу с Китаем, намерены ликвидировать нас заодно с ним.
«Ничего личного – просто бизнес»: глобальный кризис требует сокращать издержки, в том числе на взаимодействии с государствами. Если та или иная страна нужна глобальному бизнесу лишь как поставщик сырья, – он исходит из того, что получение этого сырья у самого сильного полевого командира или местного лидера в отсутствие централизованного государства значительно дешевле, чем у самого слабого национального государства. Поэтому логика снижения издержек требует уничтожения государственности как таковой, – и объективная задача Запада в отношении России заключается в нашем раздроблении на большое число мелких квазигосударств, грызущихся за право поставлять природные ресурсы Западу.
Угроза перехода под контроль Китая всей территории к востоку от Урала, похоже, рассматривается при этом как оправданный и вполне допустимый риск, – хотя для Китая их освоение может стать подлинным спасением в случае отрезания от американского, а затем и от европейского рынка и вынужденной переориентации на собственный внутренний рынок. При всей драматичности этого процесса для Китая (так как рентабельность работы на внутренний рынок существенно ниже работы на внешние рынки) он представляется, в том числе и китайским аналитикам, единственным способом сохранения страны и избежания ее срыва в период хаоса и распада (который в соответствии с циклами китайской истории должен начаться уже в 20172020 годах) в случае утраты внешних рынков.
Неизбежность американской неудачи
Описанная стратегия США имеет целый ряд слабых мест, делающих ее неосуществимой.
Прежде всего, создание тихоокеанского партнерства пока лишь продекларировано; подписанное соглашение является заявлением о намерениях и пока не носит обязывающего характера. Трудно представить, чтобы Япония, Южная Корея и Вьетнам (первые двое – в силу экономической развитости, третий – по политико-историческим причинам) отказались от национального суверенитета в коммерческих спорах, передав их урегулирование, по сути, под американский контроль. Китай же вряд ли будет терпеть изгнание своего бизнеса из стран Юго-Восточной Азии, в которых он составляет основу экономики, и из Австралии, являющейся жизненно важным для него поставщиком сырья.