– Не хочу братишку, девочка уж куда лучше, я с ней буду в куклы играть, буду ее сама нянчить!
Губы надула, брови соболиные свела, точь - в точь Радуня по младости. Вспомнив подругу, Леда только вздохнула, растрогалась:
– Пряничка хочешь еще? Или тебе молочка принести, а, может, калачика? Леденец еще есть - конь золотой, да вредно часто грызть, зубки заболят.
– Не хочу сладкого коня, хочу к маменьке!
Большой дымчатый кот открыл голубые очи и картинно зевнул, хвастаясь острыми зубищами:
– Дайте мне сюда эту плакалку, я ее зараз съем!
Аринушка только носиком шмыгнула, вроде, и не пужнулась ничуть:
– У меня тятенька - Медведь, он всех за меня побьет. Я у него самая любимица. Вот нажалоблюсь на тебя, будешь знать.
Милаш заурчал, захихикал, катаясь по половикам, забормотал в длинные усищи:
– Эко страшно! Я на дерево залезу, только и видали меня.
Аринушка подумала немножко, лобик поморщила и рассудила здраво:
– Ты шибко толстый вырос, под тобой ветка подломится и бегать ты давно не мастак, тебя даже мыши не трусят. Обленился совсем. Наверное, старый стал. Помрешь, поди, скоро. Я хоронить не приду, не жди!
Кот лапой прикрылся, будто бы в слезах затаил горькую обиду:
– Заступись, матушка, обижают… Мррр…
Леда улыбалась, покачивая головой. Как тут не заступиться:
– Ты, Аринушка нашего друга не строжи, он вам - малышам, сколько песенок спел, сколько сказочек рассказал забавных… Так он вас любит-голубит, а вы его то за хвост тащите, то стариком кличете. А котик наш в самом расцвете сил. Только пару лет как остепенился, а то был и сам шалун.
– А что скушать меня грозится? Мне то слышать не любо… - попрекнула Аринушка.
– Так ведь шутит Милаш!
– Вот я тоже шучу!
– Ох, же ты моя стрекоза…
Марусенька завозилась на постельке, захныкала. Леда торопко поднялась с лавки, вынула дочку из колыбельки, приложила к напрягшейся груди:
– Спи, моя Брусничинка, спи, сладкая.
Черемухой пахнуло из растворенного окна. Ветреный день был, а к вечеру вроде бы поутихло. Как же там Радунюшка, мается уже сутки, с утра Михей за своей «знаткой» матушкой отправился, должна бы уже помочь. Давно свекровушка нагадала, что на сей раз мальчик в семье будет, да только крупненький - Аринушке не в пример, та легко выскользнула - всем бы так родить.
Марусенька приоткрыла синие глазки, удостоверилась, что мамочка рядом и снова заснула. Леда не спешила девочку укладывать, сама отдыхала, держа ее на руках, с улыбкой поглядывала на сына. Большой уже стал Радмир. И весь-то пошел в отца. Не по годам суров и умен.
Тяжелым шагом в горницу взошла сама Арлета, погладила по головушке смурную внучку, сунула ей в ротик подсоленный ржаной сухарик.
– Пойдем ко мне, милая, я тебя уложу.
– Бабушка, позабавь про «волосики-лес», может, я и домой проситься не стану.
– Ох, лиса, ты лиса…
– Маменька меня «медведушкой» кличет порой за то, что я медок шибко люблю. А лису тятенька обещал мне поймать, она у нас курочку утащила. Только я ее бить не дам, а поругаю малость да прощу, только пусть поиграет со мной сначала. А сейчас ты поиграй…
– Балуют тебя родичи, не годно так. Погоди-погоди, вот Мирончик родится, его пуще будут ласкать, а ты в няньки пойдешь.
Тут и Леда вступилась, не выдержала:
– Не стращала бы ты девочку зря. Сама знаешь, Радуня всех деточек будет крепко любить, а уж Михей в дочке души не чает. Кажется, и Луну с неба достал бы для своей «медведушки». А и ты, Аринка, запоминай – малышу больше заботы надобно, матушке некогда тебя баловать, ты уже большенькая. К нам будешь приезжать, у нас котик ласковый, ты бы с ним помирилась.
– Не буду мириться! Он меня плаксой зовет!
– Не хнычь и не будет звать. Котик у нас добренький и детки для него завсегда в радость.
– «Волосики-лес» хочу…
– Поиграй уж с ней, Арлета да спать уведи. Поздний час. Слышите, как соловушки в черемухе распелись…
Ненадолго заслушались все, несло из окна майской прохладой, томили душу соловьиные трели. Скоро Годар придет, заберет и свою Брусничинку ненаглядную, отнесет в спаленку наверху. Пора будет и Радмиру ложиться. Хотя долго, пожалуй, с котом еще будут беседовать – рассуждать степенно перед сном о былых подвигах, о будущих походах. Смышлен сынок не по летам, что-то дальше будет…
Арлета между тем сжалилась над любимой внучкой, разыграла старинный ребячий приговор. Сначала взъерошила кудряшки, потом погладила пальцами лобик, за нос потянула…
– Волосики-лес, Лобик – поляна, Носик - горка, Ротик - ямка.
Потом Арлета ладонь ниже перевела и все-то с поговорочкой: