— Здесь, где не слышно петушиного крика, начинается держава трав. И вступать в нее надобно с чистыми ногами и помыслами. По давнему обычаю следовало бы еще и искупаться в росе. Так поступали древние".лекари". Ца еще брали с собой на промысел скамейку, сбитую из дощечек девяти хвойных деревьев. И становились на колени, дабы зелье не утратило силу. Это мне открыл Кукумир, великий травник Алтая. Он был единственный, кто находил траву самтарин. У нее всего четыре листика — желтый, синий, красный и багряный. Он носил ее в кожаном мешочке на груди и никому не показывал. Хвастал только орлиханом, который растет там, где паруются орлы. Из остатков их семени и прорастает орлихан. А когда Кукумир ослеп, рассказывали, то отыскал и рождественскую траву, которая приносит большую удачу рыбакам и помогает переправиться через самую бурную реку… Это был последний волхв, который сидел в чащах, словно замшелый пень. Забыл и лета свои, и речь человеческую. Но я его разговорил, потому что прошел когда-то хорошую школу флоры у румына Джеордже Вадаску. В Трансильвании. Нам было о чем разговаривать с таежным дедом…
Пряные ароматы смешивались, и от этого кружилась голова. Цветы неслись нам навстречу друг перед другом, каждый со своим ароматом. Я шел, словно пьяный, в голове гудели пчелы, стрекотали кузнечики, трещали деркачи. Но как он, мой поводырь, ориентировался в этом кипении звуков и ароматов?! Будто плыл по грудь в травах. Плыл, точно угадывая направление. Находил то, что искал: совсем крошечные островки неприметного зелья или несколько стыдливых соцветий. И кланялся им. И меня учил, как брать растение, каждое своим способом. Не было ни лопаты, ни ножа, ничего. Только руки. Правда, для кореньев он мигом сделал себе маленькое приспособление. Разбил камнем кость, подобранную где-то, и ее осколком разгребал корневище. Его пальцы живо, слаженно хлопотали в земле.
Он брел впереди с ивовым прутом, и птицы касались крыльями его рамен. Я их не интересовал. Я не выдержал и спросил, в чем дело.
— А ты их не угощаешь, — улыбнулся.
— Как это понимать? — насторожился я.
— Видишь, я ступаю высоко, сбивая с отавы (.молодой травы) букашек и жучков, еще и палкой помогаю себе — птицы и летят к поживе. И благодарят меня.
Все у него было просто. А для меня чудно. Собранное перевязывали осотовыми перевяслами и оставляли в обозначенных вехой тайничках. И шли дальше, растворяясь в душистой мгле поднебесья. Мы потыкались то в одну сторону, то в другую, петляя по склонам горы, спускались во влажные яруги. Заветные травы водили нас по какой-то странной, только им известной карте. Получалось так, словно они, как и звезды на небе, посеяны здесь, на земле, в такой же гармонии между собой. И старик считывал этот потаенный рисунок. А я ходил за ним, как заблудший теленок.
— Божий день, — объяснял утешительно. — Травы сейчас вступили в большую силу. Напоенные солнцем, прислушиваются к далеким облакам, тянут из корней густые восковые соки. Поэтому и пахнут так остро и так далеко. Это первый признак зрелости. Лучше всего брать траву в такой час, когда солнце показывает уши.
— Что показывает? — мне показалось, что я не расслышал.
— Приглядись из-под ладони: солнце будто бы троится.
И действительно: по обе стороны раскаленного круга блестели два бледных нимба.
— Когда солнце спрячет уши, придет дождь, — сказал дед. — А пока у нас еще много времени, но все же будем держаться леса. На срезах подлесий и сырых балок мурава растет очень буйно… Ты не ходи слепо за мной, а высматривай и сам полянки самосевок. Когда-то должен ты начинать обучение. Я тоже влез в эту школу, как Пилат в Библию… Уважаемый Джеордже, мой милостивец в беде, открыл мне понимание того, что человек и трава — это одно сродное. Одними соками напоенное. И когда человек что-то теряет, трава ему это возвратит. Ибо ежели природа посылает болячку, то имеет от нее и лекарство. И произрастает не пустой бурьян — все есть трава Господня. И великая загадка таится в каждой травинке, каждая растет по какому-то предназначению. Как и человек. Ибо нет у Господа пустоцвета. Древние знали это, и зверье знает, и некоторые из тех, кто носит природу в себе, тоже знают… Травник Кукумир научил меня "приманивать" траву. Как бы это донести тебе попроще? Привольные люди ищут грибы, выслеживают зверя, высматривают целебное зелье. И не догадываются, что должно быть наоборот: гриб сам проявится, зверь сам придет к человеку, трава призывно запахнет, откроется. Так оно и есть, но не для тех, кто в жадности и слепоте топчет первобытное мирозданье. Это и называется "приманиванием" — то есть, перекликанием разумной природы с неразумной, но такой же живой, по-своему мудрой…