— И этому может научиться каждый? — по-мальчишечьи спросил я.
— Каждый может в какой-то мере замечать знаки, видимые в толщине мира. Но тонкий мир мало кому открывается. Только тем, кто не вредит ему, кто знает и чтит закон меры. Закон вечности этого мира… Но я не закончил про науку ведуна Кукумира. Он умел "вытянуть" нужную траву из буйной таежной глуши, чуял ее за версту. И она шептала ему о своей готовности помогать, о своей целебной силе.
— Как шептала?
— Ароматом. Оглашала себя так. Человеческая хворь пахнет так, как и зелье, излечивающее от нее. Ибо что такое болезнь? Это вялость или засорение организма. Или его усталость. Когда-то правильно это понимали, говорили: немощность. Потому что какая-то телесная либо душевная частица утратила силу, мощь, воспалилась, стала немощной. И просит укрепления и отдыха. Как и все в природе, что постоянно меняется, светит и меркнет, цветет и высыхает, перетекает одно в другое… Вечное движенье мудрого равновесия. Не зря нам дано две руки и ноги, дабы распределять на них тяжесть; два глаза, уха, ноздри, легкие, почки, две части мозга, сердца и печени, две котомки с семенем… Чтобы смотреть вперед и назад, слушать мир и самого себя, нюхать и выбирать, вдыхать и выдыхать, отделять и оставлять, помнить и забывать, радоваться и горевать, очищать и потреблять, сеять и собирать… И когда эту согласованность и размеренность нарушить перенапряжением, чрезмерностями либо отравой греха — тогда одна из частиц начинает чахнуть и высыхать. Это — замирание живой природы в тебе. Врачи называют это болезнью и начинают бороться с ней, то есть, бороться с подупавшей человеческой природой, которая смиренно ожидает поддержки от Матери-Природы, вернее сказать, — от Бога. Первое, что просится на помощь, — зелье. Звери слышат этот зов сразу. Хорошо, когда и люди… Подслеповатый дед Кукумир чуял это едва ли не кожей. Мы бродили с ним по таежным буреломам, а он шамкал: "Травка эта очень хороша от "дыхавицы" (астмы). А эта — от чахотки. Та — от "сверби" (коросты), а которая — на хворь "жабную" (сердце), "каменную" (почки), "донную" (подагру), "чечуйную" (геморрой), "трясучку" (малярию), "златяницу" (желтуху), "камчуг" (артрит)… Земная сила через траву произрастает. Поклонись ей и набери. Запахи слушай, запахи! Прислушайся — и услышишь, что пахнет тленным миром. Это в мир, в тлен и понеси, и подай нуждающемуся, дабы исполнился закон…" Так говорил тот замохнатевший (заросший) дед-баильник. И я прислушивался. Еще раньше, возле профессора Джеордже Вадаску в Букурешти, я ходил возле мертвецов. Я слышал, что запахи от них идут разные. Запахи дозревших болезней, от которых те и скончались. Потом я приближался и к больным в лечебнице. От них шел похожий запах, только слабее. За теми запахами я различал их болезни лучше профессоров. До тех пор, пока пан Джеордже не открыл мои тайные способности… Я сходу угадывал диагнозы, даже не зная их названий, за три шага от болящего. Особенно, когда они не мылись за сутки до этого и были разуты. Я чувствовал это на нюх, но я не знал, как лечить. Присматривался к практике уважаемого Джеордже. Помогал ему готовить лекарство из флоры для его аптек. Это была книжная наука, сложная и громоздкая. А старец алтайский, можно сказать, оплодотворил ее мудрой простотой, духом природы. Другими словами — открыл мне дух травы. И круг стараний двух великих травников сомкнулся. Сошелся на мне. Поэтому я и топчу до сих пор этот ряст, прости Господи…
Так вот кто он, этот мудрый молчун в сандалиях, сделанных с автомобильной шины! Человек, который носит в себе жадность к знаниям природы. Для меня приоткрылась узенькая щелочка в новый мир человеческой сущности. Собственно, это был отдельный мир, обособленный в своем самонаполнении. Мир в мире. Мир Светована.
"Набирая луг", он, походя, рассказывал мне про зелье. Помнится, возле дубового леска мокрые луга всецело желтели бородавником, чистотелом по-книжному. Его еще называют ласточкиной травой, потому что идет в рост, когда ласточки прилетают. А с их отлетом и сам уходит. Здесь, на мокрых глинищах, он рос густо, выгоняя под самую грудь.
— Это первое лекарство при внезапной боли, лихорадке, при ломоте костей, — объяснял старик. — Останавливает кровь, чистит нарывы и струпья, помогает даже при туберкулезе кожи. Ценят его, когда зубы болят, им же изводят муть на глазах, бельмо. Очищает зрачки, носовые проходы и мозг… Не смейся, так оно и есть. В голове нашей собирается "злая вода", ей нужен выход, отток. Здесь и пригодится ласточкина трава. Исправной метелкой выметет из утробы слизь, избыток желчи и все ненужное… Как раньше люди узнавали целительное зелье? Ежели становилось лицо у человека желтым — давали ему бородавник с желтыми цветками. И помогало. Закололо в боку — бери колючий чертополох. Тошнит печень — запаривай печенницу. Ее лист аккурат такой формы, как печень. А чистотел и впрямь освобождает тело от разной нечистоты, как внутренней, так и зримой. "Священный огонь" (рожистое воспаление) на теле — и то гасит. А некоторые его называют еще "прозорником". За то, что зрение от него становится острыми.