Брэкисс и Тамит Кай в ложе для особо важных персон расположились в креслах, и каждый болел за своего ставленника, надеясь, что именно тот выйдет победителем из смертельного поединка. Кворл предпочел стоять. Старому пилоту было как-то не по себе, но все же он продолжал внимательно наблюдать, как два лучших ученика академии бьются не на жизнь, а на смерть там, в невесомости, на ярко освещенной арене.
Тамит Кай тоже не сводила глаз с арены, и в них горели фиолетовые искры. Темные губы шевельнулись, сложившись в снисходительную улыбку, адресованную Брэкиссу.
— У вашего мальчика нет ни малейших шансов, — небрежно сказала она. — Вайлас куда безжалостнее. Я тренировала его. Воннда Ра тоже. И даже Гаровин с ним занималась. Этот юноша — вершина наших достижений на Датомире. Зачем было вообще устраивать это бессмысленное состязание? Просто провозгласите Вайласа лидером новых темных джедаев — и дело с концом.
Брэкисс сидел неподвижно и внешне был воплощенное спокойствие, но Кворл видел: всякий раз, как поединок там, на арене, опять достигал критической точки, по лицу мастера пробегала легчайшая тень колоссального, но тщательно скрываемого внутреннего напряжения.
— Ах, Тамит Кай, Тамит Кай, память вас подводит, — благожелательно изрек он. — Вы кое-что забыли: юного Зекка тренировал я лично. А это помощнее, чем все старания ваших ночных сестер, вместе взятых.
Тамит Кай отвела полыхающий фиолетовым светом взгляд от арены и посмотрела на Брэкисса, потом недоверчиво фыркнула.
— А я вот думаю, — вмешался Кворл, — Тамит Кай права. Подобное состязание — пустая трата времени и не только времени: кто бы ни победил, мы понапрасну потеряем второго из лучших учеников, который стократ превосходит всех остальных.
— Это состязание — особое, — бархатным голосом сказал Брэкисс, как будто объяснял сложный материал непонятливым ученикам. Другие ученики, о которых вы говорите, знают свое место и беспрекословно подчинятся приказам. А вот эти двое… каждый полагает, будто он — лучший. Но командовать может лишь один. И лишь из одного выйдет великий воин. Если мы позволим проигравшему остаться в живых, то он будет постоянно подрывать авторитет победителя — возможно, даже попытается его свергнуть. Нет-нет, и не уговаривайте меня. Лучше проверим, кто окажется сильнее.
— Да, — согласилась Тамит Кай. — Тем более, что ученикам полезно посмотреть, как один из них гибнет. Тогда и только тогда они поймут всю серьезность наших убеждений… И осознают, что Вторая Империя может потребовать от них принести в жертву собственную жизнь.
Брэкисс кивнул. Кворл же не сказал ни слова. Он не хотел спорить с вышестоящими. Яснее ясного: и Брэкисс, и Тамит Кай уверены, будто поступают правильно — а кто он, Кворл, такой, чтобы оспаривать их решения? Ну, предположим, один из двоих юношей там, на арене, сдастся, чтобы уцелеть и выжить, — это какой же удар по морали будет нанесен на глазах у всей академии? К тому же, капитуляция есть измена. И Кворл подался вперед, чтобы лучше видеть, чем закончится поединок.
Хотя в глубине души все равно думал, что затея эта напрасная.
Зекк попытался перевести дыхание. Долго прятаться, понятное дело, не получится — особенно на глазах сотен возбужденных зрителей, которые заводились все больше по мере того, как поединок делался все более яростным. Руки у юноши стали мокрыми и скользкими от пота, а выронить оружие никак нельзя — сказал он себе. Нужно быть внимательнее и агрессивнее. Он зафиксировал кнопку активации светового меча и стал лихорадочно придумывать план, как одолеть Вайласа.
Из-за зависшей в воздухе скалы до чуткого слуха Зекка донеслось характерное потрескивание, и он инстинктивно уклонился в сторону — и вовремя, потому что сверкающий меч Вайласа расколол метеороид надвое таким мощным ударом, что поверхность скола на каждой половинке блеснула ровной гладью, как безупречное зеркало.
Опоздай Зекк на мгновение ока — и световой меч врага рассек бы его пополам, как этот камень!
Юноша резко извернулся и увидел, что Вайлас несется на него, замахиваясь световым мечом. Зекк вскинул свой пылающий алый клинок, и мечи скрестились, рассыпав мириады трещащих искр. Противники давили друг на друга, но в невесомости им было не во что упереться, а потому оба бесцельно крутились в воздухе — клинки скрещены, зубы стиснуты, глаза в глаза, взор пылает ненавистью.
И вдруг Вайлас на долю секунды перевел взгляд куда-то за плечо Зекка. Тот не успел даже задаться вопросом, что там такое увидел противник, потому что в спину ему на полной скорости ударил кусок металлического шеста, и по позвоночнику пробежала огненная волна обжигающей боли. Зекк замер, потом шумно выдохнул сквозь стиснутые зубы, и тут световой меч, все так же сверкая алым, выпал у него из рук.