Не хотелось признаваться, до чего мне страшно идти к Велимудру. После того, как я взял берескор, появилась надежда стать опоясником. Я не сомневался, что загадочный кусочек коры должен притянуть ко мне удачу. Если это подарок для героя, почему бы ему не сделать меня удачливым? Конечно, я не забыл слова Макоши о важном задании, для выполнения которого нужен берескор, но все равно смотрел на него, как на волшебный предмет, способный решить мои проблемы. Я рассказал о нем Богдану и Миле. Богдан назвал меня дураком, посоветовал выкинуть кору и забыть эту историю: он все еще злился на Макошь. А когда я ему напомнил, как он сам недавно доказывал мне, что боги всегда правы, и мы не должны сомневаться в их решениях, разозлился и на меня. Мила отнеслась к этому иначе.
-
Раз уж берескор стал твоим, выбрасывать его нельзя. Носи с собой, не гневи богов. А там видно будет.
Вот я и хотел увидеть, поможет ли берескор мне на испытаниях.
Старейшины собрались в доме Велимудра и сидели за большим столом, тихо переговариваясь. Я все-таки немного опоздал. Заболтался с Милой, а когда мне надо было идти, Мила заметила дыру на моей рубахе и заставила переодеться.
-
Было заявлено два испытания. На избрание опоясником и на избрание стихоплетом, - объявил Велимудр после того, как я поздоровался со всеми и извинился за опоздание. - С какого начнем?
-
Больше всего я хочу стать опоясником, - честно признался я.
Я стоял перед старейшинами, сцепив руки в замок, и смотрел только на Велимудра, ища в его взгляде поддержку, но Велимудр был беспристрастным.
В первой части испытаний полагалось рассказать все, что я знаю о поясах и узорах, которые рисуют для них опоясники.
-
Пояс — это оберег, - бодро начал я. - Он защищает нас от всякой нечисти. А еще он источник силы, особенно для мужчины. Если с человека публично сорвут пояс, это большое унижение. Но пояс должен подходить тому, кто его носит, и с каждым новым годом жизни пояс нужно менять. Без опоясников тут не обойтись, они придумывают для всех узоры, используя главные обереговые знаки. Например, солярные, или солнечные.
-
Хорошо, - перебил меня Велимудр. - Ясно, что ты все это знаешь. Нас больше интересует, сумеешь ли сам нарисовать.
Я чуть не закричал: «Конечно, сумею! Я отлично рисую!» Представляю, как развеселил бы старейшин: словами их не убедишь.
-
Выбери, для кого хочешь создать узор, - сказал Велимудр. - Посмотрим, на что ты способен.
-
А для вас можно? - выпалил я, не колеблясь ни секунды.
У меня аж дух захватило от мысли, что пояс с моим узором будет носить сам Велимудр!
-
Попробуй, - согласился он, пряча в бороде улыбку.
Мне дали берестяной лист и велели сесть за отдельный стол возле окна. Место было неудобное: я не мог оттуда хорошо рассмотреть Велимудра, а рисовать его лицо по памяти не получалось, я боялся ошибиться с морщинами и родинками. Родинка на лбу казалась мне очень важной, и я хотел найти для нее знак, но мне нужно было еще раз на нее взглянуть.
-
А могу я сесть напротив вас?
Моя просьба удивила и Велимудра, и остальных старейшин, и тогда я объяснил, что связываю узоры с лицами людей.
-
Надо же, - заинтересовался Велимудр. - Ни разу не встречал опоясника, который подходил бы к делу с такой стороны. Что ж, рисуй.
Я воодушевился еще больше и нарисовал лицо Велимудра, а потом начал перебирать знаки, распределяя их по лицу старейшины. Закончив, отдал лист старейшине, и заметил, как заблестели его глаза.
-
Неплохо получилось, - признал он. - Сдается мне, если рисовать узоры таким образом, в поясах будет больше силы. Но мы должны в этом убедиться. Зовите вышивальщицу, - распорядился Велимудр.
Один из старейшин махнул рукой мальчишке, сидящему под окном, чтоб тот бежал за вышивальщицей, а другие принялись изучать рисунок. Я с жадностью ловил слова, которые они говорили о созданном мною узоре, мои щеки и уши горели, а сердце билось все чаще.
-
Иди пока в хлев для второго испытания, - сказали мне. - Сочинишь заклинание для теленка и сплетешь что-нибудь.
В дверях я столкнулся с вышивальщицей и нечаянно выбил из ее рук короб с иглами. Иглы рассыпались, я бросился их собирать, а вышивальщица возмутилась:
-
И куда у него глаза глядят! Еще в опоясники метит. Такие, как он, никогда ничего хорошего не нарисуют, мертвые у них узоры, мертвые.
Мне стало обидно от ее несправедливых слов, они воткнулись в меня иглами, исколов мою недавнюю радость, и вместо того, чтобы спросить у Велимудра, могу ли я вышить узор сам, я молча вышел из дома, понимая, что потом пожалею об этом. Вышивальщица стараться не будет, она убеждена — узор мертвый. Таким он и выйдет, сколько бы старейшины не говорили, будто от вышивальщиков ничего не зависит.