– За кулисами на Наградах царила обычная херня. Они дали мне вторую по размеру гардеробную после Элтона Джона, так что я сразу понял, что Эмили была права насчет янки – они снова не появились. Ублюдки. Не знаю, что более обидно: что им настолько насрать на нас или то, что нам настолько не насрать на это, когда они так поступают… На самом деле, думаю, самое грустное здесь то, что им насрать даже на то, что нам не насрать на то, что им насрать. Они и пальцем не пошевелят, что бы мы там ни думали. С таким же успехом мы могли бы быть какими-нибудь гребаными белорусами или исландцами. А ведь мы создали битлов! Но теперь это всё быльем поросло. Янки вернулись к власти, и всё так вот и останется. Все хотят успеха в Штатах. Только там, и нигде больше. Я получил семь «Британских Наград» и обменял бы их все на одну «Грэмми». Я возглавляю список Европейских музыкальных наград MTV вот уже три года, но с радостью оказался бы в самом низу списка, если бы они убрали это маленькое проклятое слово «европейские». Настоящие Награды MTV ведь не называются «MTV USA», так? Не называются, потому что все и так знают, что они америкосные. Нам приходится добавлять «точка ю-кей» в конце названий наших сайтов, а им не надо, ведь все и так знают, где они живут. Уроды.
Я могу туда попасть. Я пытаюсь. Я правда думал, что мне удалось, когда несколько месяцев назад я попал в вечернее шоу Джея Лено на Эн-би-си. Лено дружески обнял меня и назвал звездой. Но потом вошла Пэмми Андерсон, и я понял, что для Джея Лено я был звездой только до тех пор, пока не появилась настоящая звезда.
Кстати, не врубаюсь я в эту Пэмми Андерсон. Ну, я имею в виду эти ее буфера – это же просто глупо. Эта телка в глубину больше, чем в высоту. Думаю, у нее соски были на барной стойке еще до того, как жопа вошла в дверь. У меня на это не то что эрекции – улыбки не возникает.
Томми наслаждался смехом собравшихся выздоравливающих алкоголиков. Для него любая аудитория была аудиторией. Не важно, будь то десять тысяч фанатов в Национальном выставочном центре Бирмингема или кучка недоумков в обществе Святой Хильды. Томми всегда был падок на зрителей.
– В общем, хорошо было то, что в ту ночь без янки и без «U2» я был, без сомнения, второй по величине звездой, после Элтона. На самом деле я обскакал его на наших последних альбомах пятьдесят к одному, но ведь это вопрос долговечности. Уважу-ха и всё такое. Он королева Англии, этот Элтон. Все это знают. Они соорудили искусственный садик с частоколом вокруг его гримерной, и в моем тогдашнем обдолбанном состоянии мне показалось, что это самая забавная штука, которую я когда-либо видел, особенно когда я нассал под одно дерево. Я видел, что ребята из «Manic Street Preachers» до жути разнервничались, что первыми до этого не додумались. Так им и надо. Если бы они обоссали дерево Элтона, это было бы своего рода политическим протестом. А мне это было просто по приколу.
За кулисами все было как обычно: бетонный ангар, временные гримерные, «Хард-рок-кафе» в середине и бесплатный бар, что означало, разумеется, что пиво там – отстой. Приличное пиво никогда не спонсирует мелкие закулисные бары, потому что им это не нужно. Возьмем, к примеру, «Стеллу» или «Боддингтон». Вы когда-нибудь видели, чтобы они рекламировали свое пиво? И что же я увидел в баре? Ну еще бы, обычная херня, стандартное пойло – «Будвайзер»! Пиво с лучшей рекламой и худшим вкусом в мире. Холерное америкосное пиво! Нет, чесслово, я не вру. Холерноеамерикосное пиво. Ну какого дьявола оно такое сладкое?Потому что всё, что жрут и пьют америкосы, должно быть сладким, вот почему. Я был в Диснейленде, ребята. Прикиньте, они «эм-энд-эмс» на «коко-попс» наваливают!
Ладно, короче, я сидел в своей гримерной и до одури хотел, чтобы мне принесли приличного пива, мне было невероятно скучно, а дело в том, что, когда мне скучно, меня начинает нести. Ну а вас что, не несет, что ли? Более того, после случая на светофоре на главной улице Брикстона я был снова официально одинок. И самое главное, я только что нализался экстази, которое дали мне ребята из администрации. Они думали, что это просто уссаться как смешно, – экстази из администрации! А я им говорю. – «Да пошли вы, администрация-хуяция!»
В общем, повторяю, я вдруг почувствовал, что меня несет на всех парах, и, хотя вокруг было полно цыпочек, я решил, что хочу докопаться до Лулу. Мне всегда нравилось, как она поет, и, на мой взгляд, она и сейчас выглядит на все сто, хотя ей ведь полтос с гаком, и вообще она прикольная чувиха. Не зря же ее позвали в этот сериал, «Абсолютно легендарные», верно? Наверное, она пришла на церемонию с Элтоном или вообще одна, или, может, получала награду за то, что у нее такая классная задница – для бабки… Не знаю. Дело в том, что на ней были обалденные обтягивающие кожаные штаны, поэтому я подошел прямо к ней и сказал, что она прошла кастинг.
Квартира Саманты, Ислингтон
– Привет, дорогая. Ты меня слышишь? Я с мобильника.
Питер Педжет чувствовал ужасную тошноту в желудке. Что он делает? Что он делает?
Это просто безумие. Абсолютный кошмар. И всё же… всё же… Он не мог отказаться от этого. Питер был готов на все, лишь бы не обманывать жену, почти на все, почти. Ложь наваливала на него такой груз вины, что иногда ему казалось, что он не сможет утром встать с кровати, и знал, что тошнота в желудке лишит его аппетита на весь день. Да, был готов на все, лишь бы не обманывать Анджелу, почтина все… Но пойти на то, чтобы отказаться от причины своей лжи?
– Да, у нас перерыв. Было довольно трудно, я просто поверить не мог в такую враждебность. Ты смотрела по парламентскому каналу?… Конечно, я был уверен, что ты будешь смотреть… Значит, ты думаешь, я молодец?… Ну, не могу отрицать, я тоже был доволен… Если повезет, в новостях будет большой репортаж За стенами зала творился настоящий бедлам. Журналисты меня чуть не затоптали. Невероятно. Никогда раньше не чувствовал себя звездой, странно, но… что ж, приятно… Но ты не поверишь, какие они задавали наивные вопросы, послушать их, так мы с Барри Леманом хотим раздавать героин на игровых площадках школ. Люди до того напуганы.Они могут мириться с разговорами о легализации наркотиков, но, как только начинаешь использовать такие слова, как «крэк» или «героин», они в ужасе разбегаются.
Купаясь в счастливых воспоминаниях о той вдохновляющей схватке с журналистами, Питер почти забыл о тошноте в желудке. Он гордился собой, он молодец. Ему нравилось использовать наркоманский жаргон. Такие словечки звучали жестко, абсолютно реалистично. Во время речи он хотел было рискнуть и назвать героин «герычем», но потом передумал. Анджела Педжет очень тонко чувствовала фальшь и сразу бы засекла его позерство. Когда-то Питер был членом избирательного комитета и посетил военную базу, где принял предложение облачиться в мундир и берет на время всего визита. Позже Анджела постоянно напоминала ему о фотографии, которая появилась в местной газете. Он улыбнулся этому воспоминанию.
Он должен быть дома. Он должен ехать домой. Это их день. Анджела фактически написала половину его речи. Это был первый день за многие годы, когда они могли с полным правом вдвоем отпраздновать успешную карьеру Питера. Как они сделали это в тот прекрасный первый вечер, когда его избрали в парламент. Это должен быть их вечер. Он должен ехать домой.
– Премьер пригласил меня в свой кабинет завтра с объяснениями, как будто насчет моей речи могут быть сомнения… Я уверен, что генеральный секретарь партии будет настаивать на моем увольнении, ну и что с того? Чертова партия так и так в жизни бы меня не продвинула. У меня столько же шансов воздействовать снаружи, что и изнутри. Даже больше, если честно. Они не понимают того, что я верю, действительноверю в то, что пытаюсь сделать. На самом деле они просто не могут понять этого… Я думаю, что вне парламента мне сейчас было бы намного лучше.
В другом конце комнаты помощница Питера Педжета сняла джемпер и обнажила бледно-голубой бюстгальтер. Педжет моментально потерял нить рассуждений.
– Извини, дорогая. Не расслышал, чертова связь… Телефонные звонки с угрозами? О чем ты? Тебе? Леманам? Но, милая, не вижу причины ехать домой из-за этого…
И снова боль. Его жена волнуется. Он ей нужен. Она всегда была рядом, когда была нужна ему. Он должен ехать к ней. Сейчас же…