И только успела заметить, что против обыкновения он отпустил небольшую щетину.
– Я забыл вернуть тебе ключи… – пробормотал он, шаря в кармане плаща. – Черт, да где же они?
– Проходи, – спохватилась Джинджер, сообразив, что, пока она мечется, гость изнывает на пороге. – Пойдем через сад, здесь закрыто изнутри.
И повела его в гостиную в обход дома, мимо яблонь, мимо роз.
– Знаешь, у Грейтонов сын родился. Теперь они спорят, имя придумывают. А Эмми я наконец спровадил на повышение – теперь она подает кофе шефу, и все довольны. Давно не встречал такой тупой секретарши. Знаешь, что было ее прощальным достижением? Она пролила на клавиатуру какую-то парфюмерию – естественно, клавиши залипли. А потом удивлялась, почему компьютер «сам печатает» какие-то невообразимые сочетания букв и цифр. Тогда Эмми пошла в библиотеку и вместе с библиотекаршей пыталась дешифровать эти «сообщения от душ умерших», роясь в литературе по спиритизму…
Слушая Алекса, Джин понимала, что по-человечески ей его не хватает. Слишком многое их связывало – так много общих знакомых, общих тем, общих переживаний… У них на глазах росли дети друзей, люди сходились и расходились, женились, болели, меняли работу…
Казалось бы, она так молода – ей нет и тридцати. Но ведь на момент их знакомства ей было всего шестнадцать. И получилось, что довольно большой кусок жизни они успели прошагать плечом к плечу (точнее, плечом к локтю, учитывая ее невысокий рост).
Ощущение родства? Ностальгия? Да, пожалуй, то, что она сейчас испытывала, лежит где-то в этой плоскости.
Он принес с собой бутылку коньяка, и Джинджер задумчиво вертела в пальцах рюмку, не притрагиваясь к ней губами. Она не любила коньяк.
Алекс же регулярно делал очередной глоток янтарной жидкости и говорил торопливо, с наигранной веселостью, словно боялся, что между ничего не значащими словами проскользнет что-то, способное больно задеть его или ее.
Наконец он все-таки решил нарушить данное себе слово поддерживать разговор в нейтральном русле:
– Да, кстати, Джин… Говорят, у тебя назревают кое-какие перемены?
– Ты о чем? – Застигнутая врасплох, она пыталась потянуть время.
– Ну… Ходят слухи… Не хочешь – не говори…
В общем, Джин, ты выходишь замуж? За Вэла Брунера? Это правда?
Джинджер вздохнула. Теперь она уже горько жалела о том, что сболтнула лишнее миссис Бэнгз. Никогда не стоит бежать впереди паровоза.
– Не стану скрывать, мы думали на эту тему… – после некоторых размышлений ответила она. – Но я бы не стала пока утверждать этого со всей уверенностью.
Как ни странно, Алекс помрачнел. Джинджер всегда казалось, что муж абсолютно равнодушен к ней и просто добросовестно выполняет свою роль супруга. Тем более сейчас, когда он приобрел приставку «бывший», Джин не ожидала, что его расстроит ее сообщение. – Нет, я, конечно, рад за вас… – спохватился Алекс. – И если вы с Вэлом будете счастливы, это здорово, ты это заслужила… В смысле, ты замечательная женщина и должна быть любима. Я, наверное, недодал тебе любви… Но…
– «Но»? – насторожилась Джинджер.
Неужели сейчас Алекс начнет ей доказывать, что они с Вэлом – не пара, что она могла бы найти более достойного кандидата на роль своего спутника жизни, что над ней смеется весь Далтонмор?! Нет, только этого еще не хватало!
– Но… – Алекс вздохнул и наконец решился:
– Но если ты сомневаешься в своих чувствах, если тебе кажется, что это не тот человек, что тебе нужен… Одним словом, если у вас с Вэлом ничего не получится, может быть, ты вернешься ко мне?
Отбарабанив это, Алекс сразу же заметно повеселел, словно скинул с души камень, который давно его мучил, и теперь был готов услышать хоть приговор – все лучше, чем страдать от сомнений и не решаться сказать…
– Нет, Ал, – тихо произнесла Джинджер и мягко коснулась его руки. – Я благодарна тебе за то, что ты столько времени был рядом со мной. За то, что помог из простецкой маленькой девочки стать тем, что я есть… Да за многое.
А недоданная любовь… Может быть, в другой жизни? – Она грустно улыбнулась. – И дело тут не в моих отношениях с Вэлом. Дело во мне. Я сильно изменилась. И даже если я расстанусь с Вэлом, я не вернусь, потому что это уже не я.
– Ну что же, жаль, – вздохнул Алекс. – И все-таки не отвечай окончательного «нет», обещай мне подумать. Вдруг тебе захочется начать все заново, совсем по-другому…
– Хорошо, я подумаю, – согласилась она.
Так было легче… Проще… Пусть вместо точки в их истории будет знак многоточия. Ведь слова «прощай навсегда» бывают гораздо страшнее, чем сама разлука.
Уходя, Алекс все-таки притянул ее к себе, обнял, поцеловал. В первую секунду Джинджер испугалась – вдруг внезапно вспыхнувшая страсть заставит их обоих забыть обо всем, заманит на давно остывшее супружеское ложе?
Ей не хотелось совершать предательство по отношению к Вэлу, даже если их мексиканская близость и забудется, не успев стать серьезным чувством.
Но опасения были напрасными – Джинджер с облегчением поняла, что спасительная обида на Алекса убила в ней влечение к нему, которое могло завести их не туда. Да и густой запах коньяка, исходивший от него, заставил Джинджер поморщиться.
Она так и забыла спросить у Алекса, чем вызвано его предложение. Наверное, он ощутил, что быть одному как-то грустно и непривычно, а найти другую женщину еще просто не успел.
Ведь не может быть, чтобы…
Алекс так и не вернул ей ключи… Что ж, у него будет повод зайти еще раз. Но она не сомневалась, что это будет визит друга, просто друга.
После ухода бывшего мужа ей стало еще более одиноко и бесприютно, чем прежде. У Джинджер мелькнула мысль: не поехать ли к тетушкам? Но пока она доберется до Алисы и Мэгги, тем уже будет пора ложиться спать. Да и что она скажет им, чем объяснит свою душевную боль?
Лучше появиться у них в урочный час с улыбкой на лице и тортом в руке. Зачем расстраивать бедных женщин, которые всегда так переживали за нее?
В этот миг зазвонил телефон – громко и призывно.
– Только бы хорошие вести, – машинально пробормотала Джинджер, внутренне сжавшись и подкрадываясь к аппарату.
Она всегда – вслух или про себя – произносила эту фразу, когда слышала телефонный звонок. Ни на ферме, ни в приюте ей не приходилось пользоваться данным достижением цивилизации. И, познакомившись с телефоном гораздо позже многих современных детей, Джинджер до сих пор относилась к нему с некоторой дозой недоверия и опаски.
– Любимая, ты не спишь? – раздался в трубке мягкий голос Вэла.
– Нет… Я ждала твоего звонка, – неожиданно для себя призналась Джинджер.
– Прости, я не позвонил тебе раньше… У меня тут кое-какие проблемы на работе. Забежал туда сегодня, чтобы кое-что уточнить… Как чувствовал. Спасибо инспектору Смиту, что вытащил нас из отпуска раньше срока, не то все выяснилось бы слишком поздно.
– Что-то серьезное? – встревожилась Джинджер.
– Ничего неразрешимого, – рассмеялся Вэл. – Потом расскажу тебе подробнее. Сейчас мне просто надо уложить все это в голове… – Он перебил себя:
– А вообще я звоню тебе не за этим. Мне просто захотелось сказать тебе, как я люблю тебя и как скучаю. Завтра мой первый день на службе после отпуска – и очень серьезный день. А вечером я свободен. Сходим куда-нибудь?
– С удовольствием! – Джин посветлела лицом. – Куда бы тебе хотелось?
– А тебе? – Вэл по-джентльменски решил уступить право выбора даме.
– Ты будешь усталый после работы. Давай в какое-нибудь тихое место, где можно поболтать.
Ты будешь рассказывать, что у тебя случилось, а я – тебя слушать, слушать…
– Милая… – Она не могла видеть его лица, но по голосу догадалась, что Вэл улыбается. – Если бы ты знала, что для меня значит услышать от тебя эти слова. Какое это счастье – никому ничего не доказывать, ни перед кем не стараться чем-то казаться. Просто слушать и слышать друг друга.