— Вы меня простите, пожалуйста, я на минуту.
Люси отошла от них, протиснулась сквозь ворох шуршащих лиловых оборок и распахнула дверь в дамскую комнату. Увидев Корнелию, которая болтала с одной из подружек невесты, она мгновенно впала в панику. Притвориться, что она ее не узнала? Нет, это совсем никуда не годится, и Люси взмахнула своим бокалом с “Вдовой Клико”.
— Здравствуйте, Корнелия! — сказала она и быстро пошла к кабинке.
Корнелия не отозвалась на приветствие, и тогда подружка невесты, крупная девушка с пшеничными волосами, протянула Люси руку.
— Я Лесли. — Чтобы пожать ей руку, Люси пришлось подойти поближе. — Лесли Рейнольдс. Мы с вами незнакомы.
— Люсия Эллис… Люси.
Корнелия так и не оторвала глаз от зеркала, словно и не заметила Люси, это даже по дейвиллским меркам было крайним проявлением невоспитанности. И Люси взяла инициативу в свои руки.
— Привет, Корнелия. Мы познакомились на ужине у Дотти Хейз.
— В самом деле? У меня ужасная память на имена. И на лица. А в тот вечер там было столько всякого народу, — Корнелия произнесла это так, будто хотела сказать “столько всякой шушеры”. — Я обожаю Дотти, но она приглашает к себе всех подряд, без разбора.
У Люси даже дыхание перехватило от тупой наглости оскорбления. Все внутри похолодело при мысли, что Корнелия разгадала ее игру, хотя всех остальных она успешно обманывает. Ее снисходительный тон отшвырнул Люси на два месяца назад, на показ коллекции Нолы Синклер, где она ходила с подносом. Но тут Люси вдруг увидела свое отражение в зеркале. Зеркало, ее неожиданный союзник! Она не сразу узнала элегантную, полную чувства собственного достоинства молодую женщину, которая глядела на нее.
“Я и вправду совсем не та, какой была еще недавно. И я никому не позволю говорить мне такие гадости”.
Люси хотелось пнуть Корнелию ногой в сиреневый турнюр, но она вместо этого светло улыбнулась ей.
— Я вас понимаю, — сказала она. — Вокруг вас всегда столько новых незнакомых лиц, ведь вы так много вращаетесь в свете, все дни, все вечера, сплошные светские мероприятия.
— Я?! С чего вы взяли, что я много вращаюсь в свете? — Корнелия явно разозлилась.
Меткий выстрел, точно в яблочко.
Уайет объяснил ей, что светская героиня не выносит, когда ей говорят о ее тусовках.
— Ну как же, ваши фотографии появляются в газете каждый день. Можно подумать, вы ищете работу!
Она засмеялась, смягчая остроту выпада. Лесли тоже засмеялась, но нервно, и стала двигаться к двери.
— Какая вы смешная, — сказала Корнелия. — Я на самом деле настоящая домоседка. Больше всего на свете я люблю тихо ужинать дома с друзьями.
— Что ж, значит, “Уэйверли Инн”[11] можно считать частью вашего дома.
У Лесли был такой вид, будто она случайно оказалась свидетельницей рукопашной схватки, она слегка взмахнула рукой и поспешила к выходу.
— Очень рада была познакомиться с вами, Люси.
— Я тоже. Встретимся потом в зале.
Корнелия наконец-то повернулась к ней.
— Так откуда вы знаете Тамсин?
— Уайет познакомил. Вообще-то мы до сегодняшнего вечера не встречались, поэтому с ее стороны и со стороны Генри было очень любезно пригласить меня. А вы ее откуда знаете?
— Выросли вместе в Норт-Ист-Харбор.
Люси улыбнулась.
— Я так люблю Хэмптонс.
— Норт-Ист-Харбор не в Хэмптонсе, а в штате Мэн. Странно, что вы этого не знаете, ведь род Хейзов насчитывает уже столько поколений, что не счесть. Разве вы с Уайетом не выросли вместе?
У Люси свело живот, но она знала, что Корнелия — хищник, а хищники чуют страх на расстоянии.
— Наши семьи дружат, но мы на самом деле не росли вместе. То есть он гораздо старше. Ближе к вашему возрасту, чем к моему.
— Я должна идти, — процедила Корнелия сквозь зубы. — Тамсин хочет, чтобы мы сфотографировались в этих непотребных платьях.
— Все можно исправить, если убрать турнюр. Когда вернетесь домой, отпорите…
— Вы что же, думаете, я надену это уродство еще хоть раз? Когда я вернусь домой, я велю его сжечь, — Корнелия схватила сумочку. — Желаю веселого вечера, Лили.
— Люси, — поправила она. Но Корнелия уже выплыла из туалетной комнаты.
Уайет принуждал себя сидеть за столом, издали наблюдая за Люси в толпе гостей. С первого взгляда можно заметить, думал он, что в ней есть какое-то своеобразие, что-то, что отличает ее от всех остальных женщин в зале. Она непринужденно переходила от одной группы беседующих к другой, а он боролся с желанием броситься ей на помощь, защитить ее, встать рядом и не позволить никому подойти слишком близко.