Нырнув за самодельную занавеску, Люси натянула через голову зеленое платье, стараясь не размазать красную помаду на губах, которую столь тщательно нанес стилист. Она взглянула в огромное зеркало, прислоненное к стене, и не узнала себя. Если бы она встретилась с этой женщиной на улице, то оглянулась бы, заметив в лице что-то смутно знакомое, но уж точно не рискнула бы поздороваться. Волосы у нее были густые, блестящие, спадающие свободными локонами, гладкую кожу как будто озарял вечерний свет. Люси похудела, хотя по-прежнему сохранила кое-где здоровую пышность форм.
Она услышала, как хлопнула дверь, и в следующее мгновение трейлер огласил гнусавый голос Либет Вэнс.
— Она это сшила сама? Да брось!
Люси высунула голову из-за занавески и обнаружила длинноногую блондинку-“художницу”, которая рылась в привезенной одежде. Анна Сантьяго, лучшая подруга Либет со времен дебюта в “Крийоне”, буквально висела у нее на плече, с неподдельным энтузиазмом рассматривая платья Люси. Отец Анны, нефтяной магнат из Венесуэлы, баловал дочь всеми возможными способами. Украшения, машины, дом в Хэмптоне за двести пятьдесят тысяч долларов в месяц… Анна не страдала от отсутствия фантазии. Люси регулярно встречала обеих в обществе, но они лишь обменивались необходимыми любезностями.
— Тебе нравится? — Люси пыталась говорить уверенно, хотя и волновалась, наблюдая за реакцией двух самых стильных женщин, каких она только знала.
— Конечно! Я понятия не имела, что у тебя такой талант! — Анна опустилась в кресло, чтобы ей сделали макияж, и вытянула длинные стройные ноги. Она закурила, пока визажист пробовал разные основы, стараясь подобрать оптимальный вариант для ее золотистой кожи.
— Ты должна что-нибудь сшить для меня! Это шелковое платье я охотно надела бы на свадьбу моей кузины…
— Как красиво! — воскликнула Либет, держа на весу угольно-серые просторные брюки с высокой талией и золотой ниткой вдоль швов. — Напоминают те, что носила моя мать в семидесятые. Может, сделаешь мне такие же?
— Разумеется! — Люси опьянела от радости. Эти девушки были красивыми и утонченными, их фотографировали, где бы они ни появлялись. Если они наденут ее одежду и назовут перед камерами имя модельера… у нее появится прекрасная возможность основать собственный бренд. День удался на редкость. Люси очень хотелось похвалиться Уайету.
— Люси, а что ты скажешь, если мы сфотографируем тебя среди пингвинов? — предложил фотограф по имени Жиль, чей французский акцент то замирал, то усиливался, словно звук в дешевом радио. — Как в знаменитой сцене с Мэрилин Монро, из фильма “Мужчины предпочитают блондинок”.
Люси уже собиралась выйти вслед за ним из трейлера, когда дверь распахнулась и проход загородила запыхавшаяся Корнелия. На ней был замшевый костюм — не лучший выбор для фотосесии в зоопарке — и огромные очки, почти заслонявшие маленькое личико. Верная прихлебательница Фернанда следовала по пятам. Корнелия холодным взглядом окинула трейлер, как будто, прибыв в семейное поместье, обнаружила в передней бродяг. Когда ее глаза остановились на Люси, ледяное выражение превратилось в бешеное.
— Какого черта на ней это платье? — пронзительным голосом поинтересовалась Корнелия, и в трейлере тут же воцарилась тишина. — Вы же знаете, что зеленый — мой цвет!
Она что, всерьез?.. Люси подавила нервный смешок. Все по-прежнему молчали.
— Мы можем снять вас обеих в зеленом, — сказала Меллори. — Люси сшила шикарное платье, и я настаиваю, чтобы она оставалась в нем.
— Ты сшила платье сама? — верхняя губа Корнелии презрительно вздернулась. Девушка стремительно подошла к Люси, так что они едва не столкнулись. Люси не сумела удержать хихиканье, оно прорвалось сквозь зубы, и Корнелия его услышала.
— Ничего смешного, — заметила она, качая головой и не отрывая взгляда от соперницы.
— Зеленый цвет не принадлежит тебе одной, — Люси решила не поддаваться на запугивания. — Трава зеленая, деньги тоже…
— Я в курсе, — огрызнулась Корнелия. Температура упала еще на десять градусов. Либет и Анна обменялись изумленными взглядами в зеркале.
— Прости, Меллори, но я отказываюсь участвовать в съемках, пока она здесь.
— Да ты шутишь, — сказала Меллори, цепляясь побелевшими пальцами за спинку стула. — Я понимаю, что вы не ладите, но нельзя же отказаться вот так…
— Можно! И я отказываюсь! — провозгласила Корнелия, обращая на редактора убийственный взгляд. — И ты выберешь либо меня, либо эту выскочку, о которой два месяца назад не знала ни одна живая душа.