Паскаль спрашивал себя, правильно ли он поступил, рассказав Агнес все без утайки? Не обиделась ли она на него, узнав, что только сейчас встретил женщину, которую полюбил по-настоящему? Это обстоятельство поневоле делало их давнюю связь неискренней и банальной. Однако он вынужден был согласиться, что в дружеском расположении к нему Агнес не чувствуется сейчас абсолютно никакого притворства. Наоборот, она, казалось, стремилась избежать воспоминаний о прошлом и вела себя как любящая и заботливая мать и даже, временами, как будущая теща.
Паскаль переживал разлуку с Мари-Анж, но постепенно, видя искреннее участие в нем Агнес, успокоился и с каждым днем ощущал новый прилив сил. К нему медленно возвращалась надежда, что Мари-Анж станет его женой. Да, она создана для него и в конце концов они будут вместе. Эта уверенность делала жизнь Паскаля осмысленной, и он решил терпеливо ждать своего часа.
26
Получив письмо от матери, в котором Агнес сообщила, что Паскаль гостит у нее на бульваре Малешерб, Мари-Анж пришла в неописуемую ярость. Подумать только, мать в очередной раз оказалась на ее пути! Да, она отдала предпочтение Ричарду, став его любовницей, но и Паскаль принадлежит ей не в меньшей степени. Господи, в таком возрасте Агнес все еще позволяет себе выступать в качестве соперницы! Правда, немного остыв, Мари-Анж устыдилась своих чувств.
Письмо Агнес было искренним и проникнуто сочувствием, в нем явно ощущалось скрытое беспокойство. Бедная моя мама, ведь ей уже пятьдесят лет! Конечно, у нее была блестящая жизнь, но испытала ли она счастье? Одиночество, на которое я постоянно жалуюсь, ей тоже, наверное, было отмерено полной мерой!
Мари-Анж отложила письмо и задумалась. Она решила подождать некоторое время с ответом, чтобы прийти в себя, успокоиться и трезво оценить сложившееся положение.
Любовное гнездышко по прошествии некоторого времени занимало ее все меньше. Да и светская жизнь после отъезда Паскаля стала казаться ей довольно скучной и однообразной. Она отказывалась от всяких приглашений.
Ричард тоже приуныл и не переставал жаловаться на несправедливость судьбы. Он взял за правило всякий раз, когда подворачивалась подходящая возможность, повторять о своем страстном желании посетить Европу. Мари-Анж улыбалась и ничего не отвечала.
Но однажды вечером Мари-Анж потеряла терпение — Ричард стал ей почти антипатичен. Она первый раз заскучала в его компании и всем своим видом дала понять, кого она видит виновником своей отчаянной скуки. Он же, делая вид, что не понимает что к чему, развалился в кресле, курил и рассеянно слушал радио. Такое невнимание к ее состоянию вызвало у Мари-Анж уже не просто раздражение — она озлобилась.
Особенно противно ей было, что, как и при жизни с Полем, ей приходится прибегать ко лжи, чтобы заставить Ричарда поверить в ее сильное физическое влечение к нему. Ломать эту комедию день ото дня становилось все труднее. Она уже почти призналась себе в своей неспособности до конца отдаться страсти. Когда Ричард укладывал ее в постель, она была вынуждена имитировать то наслаждение, которое ей так хотелось испытать на самом деле. Это было унизительно…
Что касается Ричарда, то он постепенно начинал понимать, что шарм, которым в свое время наповал сразил Мари-Анж, теперь абсолютно на нее не действовал. Он решил, что все еще может измениться, если они вместе отправятся в путешествие. Вот откуда эта навязчивая идея посетить Европу. Впрочем, это была давняя его мечта.
Мари-Анж уже не могла не понимать, что любовник дорого обходится ей, но все же главной причиной ее раздражения была пассивность Ричарда. Ведь что удивительно — покойный муж окружал ее заботой и вниманием, порой даже чрезмерным, а ее нынешний любовник относился к ней весьма легкомысленно, чуть ли не равнодушно! Прекрасный принц, красавец, предел мечтаний любой женщины, вызвавший у Мари-Анж такой интерес в самом начале их знакомства, оказался чем-то средним между плохо воспитанным подростком и хорошо натренированным альфонсом.
Как-то вечером, скучая, она предложила ему прогулку по городу. Ричард тотчас же воодушевился, а это случалось всякий раз, когда ему предоставлялась возможность развлечься, и предложил отправиться в Гарлем. Он начал увлеченно описывать удивительные джазовые группы, которые там можно было послушать, но Мари-Анж нетерпимо перебила его:
— Об этом не может быть и речи, джаз утомляет меня больше всего. А ты, кажется, рад прервать наше уединение? Скажи честно, моя компания тебя больше не устраивает?
— Ну что ты… Какой вздор!.. Почему?
— Потому что ты вдруг стал необыкновенно веселым!
— Не говори глупостей, дорогая. Ты же знаешь, я всегда с радостью делаю все, что ты пожелаешь.
— Ты вынужден так поступать! Скажи, на что бы ты жил без меня?
— Ах, деньги! Какое большое значение ты им придаешь! Ты просто привыкла на всем экономить. А я всегда считал так: будет день, будет и пища. — И Ричард засмеялся.
— Не вижу ничего смешною. Что касается денег, за которые ты меня презираешь, то они заработаны моим дедом, отцом и мужем. Их труд дает мне сейчас возможность вести такую жизнь, какую я хочу. Чтобы тратить деньги, как ты, не думая, надо, чтобы они были чужими!
— Это все красивые слова. Вне всякого сомнения, ты хочешь заставить меня устроиться на работу, не так ли? Но у каждого человека свои представления о жизни. Для меня, например, богатство должно быть предназначено тем, кто умеет им распорядиться. Не забудь одну деталь: если я и живу с тобой, то только потому, что ты сама этого хотела. Достаточно сказать тебе одно лишь слово, и я оставлю тебя наедине с твоими материальными ценностями…
Вот так начался новый, горький период их отношений. Мари-Анж вскоре пожалела, что упрекнула бедного Ричарда его положением: лучше бы ей во всем упрекнуть себя! Агнес, что бы ты сделала на моем месте? Мне так одиноко, думала она. Вот и в сексуальном плане полная неудача, а живое присутствие Ричарда мне кажется просто необходимым…
Ее расстройство было так велико, что она не замечала, как увеличивается трещина в их отношениях. Они все больше отдалялись друг от друга. Порой им даже не о чем было говорить. Не зная, как выйти из этого тупика, она однажды решила прибегнуть к проверенному женскому средству: заплакала.
Ричард, смущенный обилием слез, постарался найти подходящие слова, чтобы утешить ее, и они на время помирились. Мари-Анж приняла это как должное, потому что еще верила, что все может наладиться и она опять почувствует к Ричарду любовь и влечение.
Но прошлого было не вернуть.
Покладистый и сговорчивый Ричард становился упрямым и настойчивым, когда ему во что бы то ни стало хотелось добиться своего. С самого детства он мечтал побывать в Лондоне, Париже, Риме. Отъезд Паскаля в Париж еще больше усилил это желание. Сейчас Ричарду казалось, с помощью Мари-Анж он сможет наконец осуществить свою заветную мечту.
После нескольких дней передышки, которые он ей предоставил, Ричард начал постоянно переводить разговор в нужное ему русло. Стараясь представить свой каприз как простую просьбу, он не гнушался прибегать и к лицемерию. Предлогом для достижения цели он решил избрать свою любовь к Мари-Анж. Разве он не имеет права узнать все о женщине, которую так любит? Как же ее понять, не зная тех мест, где она жила до встречи с ним, как можно судить о ней, не имея ни малейшего представления о взглядах ее светских знакомых?
Однако Мари-Анж не дала обвести себя вокруг пальца. Она с пониманием выслушивала его речи и не говорила ни да ни нет. Она постоянно следила за собой, чтобы случайно не проговориться и о своем желании вернуться на родину. Сложности, которые непременно возникли бы у нее при возвращении домой вместе с любовником, заставили Мари-Анж колебаться с принятием окончательного решения.
Бросить же Ричарда она пока не находила сил… Остановиться вместе с ним у нее дома в Париже — об этом не могло быть и речи… Оставался отель, но этот вариант ей не очень-то нравился, он так и отдавал двусмысленностью. Она представила себе водопад сплетен и лавины пересудов, которые обрушатся на круг ее друзей и на компанию ее матери!