Тем не менее Моника осталась к Нейту равнодушна. Ее обращение с ним временами граничило с грубостью. Это не оттолкнуло Нейта, как раз наоборот. Все выходные он старался расположить Монику к себе: усердно развлекал, приглашал то поплавать, то пробежаться, то сыграть в теннис, обещал повести на заседание Верховного суда и до тошноты замучил рассказами о двух своих выступлениях по телевидению. Он старался ради того, чтобы остаться с ней наедине.
В конце концов Нейту удалось навязать ей партию в нарды. Моника предложила ставку в пять долларов очко, Нейт охотно согласился, и они устроились у бассейна за компанию с Люциусом. Графиня не только мастерски играла, ей еще и везло. Готовясь бросить кости, она неуловимо менялась, в ней появлялось что-то хищное. Броски выходили один к одному, и Нейт, помнится, заметил, что она могла бы зарабатывать таким способом на жизнь. Люциус скрипел зубами и ерзал на стуле при каждом ее удачном броске. Мало-помалу и Нейт утратил непробиваемый вид — он не любил проигрывать, как и мой муж.
Кончилось тем, что Моника ощипала их обоих, выиграв что-то около трех сотен. Интересно, что это лишь подогрело пыл Нейта. Когда она поднялась, извинилась и собралась пойти к себе, он бросился за ней. Немного погодя можно было видеть, как эти двое прохаживаются по лужайке, болтая и смеясь. От меня не укрылась внезапная перемена в их отношениях. Казалось странным, что можно вот так вдруг сменить гнев на милость — и это после всего, что Моника говорила о Нейте за глаза.
— Тебе не кажется, что Нейт наконец встретил женщину своей мечты? — обратилась я к Люциусу.
— Что за чертовщину ты несешь? — рявкнул тот и посмотрел пронизывающим взглядом.
Его реакция удивила меня еще больше, чем перемена в Монике.
— Я только хочу сказать, что Нейт, судя по всему, подружился с Моникой. Он уже два дня ходит за ней хвостом. Ты не заметил?
— Это не твоего ума дело, Джо!
— Да что с тобой такое? — не выдержала я. — На что ты злишься? Каждый из них тебе нравится, и я думала… я думала, ты обрадуешься, что они спелись.
— Прекрати сводничать!
— Монике пора как-то устроить свою жизнь.
— Почему это пора?
— Чтобы остаться в Америке.
— Не вижу, какая здесь связь.
— Пойми, она не может жить с нами всю оставшуюся жизнь! Не то чтобы я возражала, конечно. Для меня радость принимать ее под своей крышей.
Люциус посмотрел на меня очень странным взглядом.
— Так она тебе в самом деле нравится?
— Что за вопрос? Конечно, нравится. А тебе разве нет?
— В общем, да… — сказал он нерешительно.
— Я думала, ты от нее в восторге, даже с учетом твоего отвращения к проигрышу. Кстати, сколько ты ей должен за сегодняшнюю игру?
Он не слушал, глядя в пространство. Чуть погодя, с тяжким вздохом, он произнес:
— Ты никогда не жалела, что у нас нет ребенка?
Надо признаться, я опешила.
— Боже мой, Люциус, ты сегодня такой странный!
— Не знаю, не знаю… Когда я наблюдаю за вами с Моникой, то невольно думаю, что из тебя вышла бы хорошая мать.
Мое изумление перешло всякие границы, и рот открылся сам собой.
— Ну, знаешь! Что бы ты там ни думал, я не настолько стара, чтобы годиться ей в матери!
— Жаль, что я не был малышу Люциусу хорошим отцом…
— Еще не поздно это изменить, — осторожно заметила я, вклиниваясь между ним и подлокотником парусинового шезлонга.
До сих пор Люциус не заговаривал ни о чем подобном, а если на эту тему заикалась я, он прихлопывал мои слова как муху. Я погладила его седую гриву и заглянула в глаза, какие-то беспокойные. Мне хотелось понять, что навело его на такие мысли, но он уклонился от ласки и отвел взгляд.
— Когда подумаешь о гадостях, которые могут случиться с ребенком в этом безумном мире…
— Что такое, милый?!
— Ничего… абсолютно ничего. — Он опять вздохнул, еще более тяжко. — Я просто задумался, вот и все. Можно тебя кое о чем попросить? Не суй свой нос в чужие дела.
— Например?
— Для начала не превращайся в сводню.
— Ох, ради Бога! Моника сказала, что не прочь устроить свою жизнь, и мне показалось забавным, что Нейт так на нее реагирует. Что же, мне и смотреть на них воспрещается?
— Послушай, Джо, я устал. Хочу вздремнуть.
Люциус начал с усилием подниматься из кресла. Я вскочила, чтобы помочь ему.