Услышав это, старушка поспешно выглянула из кухни, и они обе поспешили обратно в комнату. Финна побежала к постели, осмотрела парня, задавала ему вопросы и помогала привстать на локтях. В течение нескольких часов она бегала из комнаты в комнату, хлопоча вокруг ослабленного парня, и Лили наблюдала за этим с тупым изумлением. Она видела, как парень вздрагивал, когда пытались коснуться его, как тяжело и медленно двигался, плохо соображая, что происходит, и как он жадно набросился на жидкий суп, вылавливая оттуда разваренные овощи. Лили возмущалась, требуя, чтобы парня накормили сытнее, а не какой-то похлёбкой, но Финна не слушалась её, утверждая, что от такого ему сделается только хуже.
— От сытости может умереть, — объясняла Финна. Не согласилась она его сейчас и отмывать. — Это может подождать, — мягко говорила Финна, когда выходила с Лили из комнаты и закрывала за собой дверь. — Для него сейчас важнее набраться сил, окрепнуть.
Только спустя три дня парень стал самостоятельно двигаться и изредка шептать благодарности, когда ему приносили еды. Лили же отравляла горькая обида. Она видела, что парень больше рад Финне, а не ей. В её присутствии парень молчал и, даже, казалось, испуганно таращился на неё, а когда в комнату заходила Финна, он словно оживлялся и совсем не пугался её прикосновений. От этого Лили не хотелось часто видеться с Финной и она подолгу сидела одна в своей комнате, вслушиваясь в торопливые шаги старушки.
Почему так произошло? Ведь это она, Лили, взяла его под опеку, но даже не знает, как его зовут… Финна называет его «сироткой» — и он не жалуется. Чем тогда Лили хуже?
Чувствуя, как глубоко внутри закипает злоба, она направилась в комнату парня и, распахнув дверь, уставилась на него. Парень, укрытый одеялом, полулежал на подушках и смотрел в окно, никак не реагируя на появление своей опекунши.
— Знаете, — холодно говорила Лили, закрывая собою вид на окно, — я очень добра и приветлива к людям, но сильно злюсь, когда мне не выражают должную благодарность за мою заботу. И сейчас именно тот случай. Если вы не перестанете так надменно вести себя со своей покровительницей — то есть со мной — я буду называть вас неблагодарным нахлебником.
— Я никогда не просил этого, — неожиданно для Лили проговорил парень. — Я не просил спасения и заботы и не считаю нужным за такое благодарить.
— Ах так! — Лили переполнила досада, и она словно стала задыхаться. — Тогда!.. Тогда!.. — она не знала, что сказать, и растерялась под пристальным взглядом равнодушных глаз. — Тогда почему вы не разговариваете со мной?
Парень не отвечал. Он смотрел на неё, не моргая, и Лили за пару секунд испытала бурю эмоций: обида сменилась злостью; злость — отчаянием; отчаяние — смущением. Она поняла, что ведёт сейчас себя, как малый ребёнок, и, надеясь, что щёки её не покрылись багрянцем, отчего-то с трепетом ждала ответа. Но парень всё молчал.
— Если вы не собираетесь мне отвечать, то можете уходить из моего дома.
— Хорошо, — спокойно отозвался парень.
Он неторопливо отодвинул угол одеяла и сел на кровати, свесив ноги. Ступни были перебинтованы: совсем недавно Финна вымыла и обработала раны. Лили с комом в горле наблюдала, как парень робко, неуверенно встаёт на ноги, опираясь то на матрац, то на прикроватный столик, и приглушённо пыхтит. Он постоял так немного, а потом, бросив взгляд на дверь, сделал маленькие шаги. Первый… Второй… Третий… Парень уже почти добрался до двери и вытягивал руку, чтобы схватиться за дверной косяк и передохнуть, когда Лили со слезами на глазах выкрикнула:
— Это эгоистично!
Парень тут же вздрогнул и, потеряв равновесие, глухо повалился на пол, тщетно размахивая в воздухе руками. Снова стал подниматься, пока Лили тёрла щёки от слёз и кричала ему в спину:
— Так неправильно поступать! Нужно быть благодарным тем, кто спасает! А то, как вы себя ведёте, это… это свинство!
— Что здесь происходит? — В коридоре появилась встревоженная Финна и с округлёнными глазами глядела на рыдающую Лили и беспомощно ползающего по полу парня. — Лили, милая, почему вы плачете?
По растерянному лицу Финны было видно, что она не знала, что делать: помогать запыхавшемуся парню или успокоить хозяйку, — но всё же выбрала второе. Она прижала к себе Лили и, поглаживая её волосы, часто-часто целовала в макушку.
— Финна, этот неблагодарный человек собирается уйти, даже не сказав доброго слова своим спасителям. Мы столько для него сделали, а он… — Лили вновь уткнулась в грудь старухи, судорожно вздрагивая плечами.
Финна озадаченно посмотрела на парня, и он горячо заговорил:
— Я имею на это полное право! Я не просил, чтобы меня спасали! Почему все богачи считают, что могут держать других в неволе, только потому, что у них есть деньги?! У меня есть руки и ноги и я могу идти куда захочу, и делать, что захочу!
— Не горячитесь так, сиротка, вас здесь взаперти никто не держит. — Финна подошла к парню и довела его до стула. — Госпожа Лили подобрала вас только по доброте душевной и совсем ничего не требует за это.
— А вот и требую! Я требую благодарности, а не холодного равнодушия!
— Ну всё, хватит, — мягко сказала Финна. — С сей минуты никто больше не будет кричать и пытаться уйти из дома. Давайте, я лучше почитаю вам книгу. — Ей никто не ответил: Лили, надувшись и скрестив руки, смотрела на парня, и парень исподлобья таращился на неё. — В таком случае… раз никто не возражает, то я ненадолго отлучусь, чтобы взять книгу и очки.
Финна неспешно посеменила к двери, что-то бормоча себе под нос про детей, а потом и вовсе скрылась в коридоре.
— Как ваше имя? — не отрывая от парня взгляда, приглушённо произнесла Лили. Ей не нравилось такое отношение к себе, поэтому решила, что накажет строптивого подопечного, если вновь не получит ответа.
Парень отвернул голову в сторону окна, не проронив ни звука.
— Ах так! Тогда!.. Тогда вы будете Пиппи — так звали хромую собачонку, которая сломала себе лапу, попав под несущуюся тройку лошадей, и вскоре от этого умерла. Прекрасное имя, не так ли?
Лили, приподняв подбородок, победоносно глядела на парня, который по-прежнему смотрел в окно и хмурился, сжав губы.
В комнату вернулась Финна, уселась в кресло, мельком глянув на Лили и Пиппи, и на старческий распев принялась читать про рыцаря и принцессу. Только её никто не слушал.
***
Прошла неделя, и на двор лошадиной фермы приехал извозчик, чтобы отвезти Лили и Финну в город, но Лили послала его обратно, попросив передать отцу, что ей очень нравится жить в умиротворении с природой. Это было правдой, но всё меркло по сравнению с целью, которую Лили намеревалась тут закончить.
Всю неделю она большую часть дня проводила рядом с Пиппи, и они оба сидели в холодном молчании за исключением тех моментов, когда Лили позволяла себе делать замечания в адрес его манер и речи. Он был выше неё, но слабее физически, и она это знала. А ещё она знала, что если Пиппи поднимет на неё руку, то заслужит наказание от Финны и её самой, — Лили хозяйка в этом доме, и её слова были законом. Поэтому она требовала не стучать ложкой по тарелке и ходить прямо и бесшумно до тех пор, пока Пиппи, сжимая губы, не исполнял сказанное, а потом и вовсе брал в привычку. Так Лили одерживала победу за победой в их безмолвной войне и очень гордилась этим.