— Не стоит так ярко выражать своё недовольство: этого никто не любит, — свысока говорила Лили, когда сделала Пиппи новое замечание. — Не хмурьте брови и не сжимайте больше губы, это выглядит некрасиво.
Пиппи искоса взглянул на Лили и, сжимая кулаки, сказал:
— Меня не волнует, как это выглядит.
— Не пререкайтесь, Пиппи. Ваше поведение сегодня отвратительно. Никому нет дела, что вас волнует: всем нужно исключительно исполнение определённых правил, так что будьте добры, Пиппи, соблюдать их, как все приличные люди.
— Гас, — нахмурившись ещё сильнее, произнёс Пиппи. — Меня зовут Гас. — И ушёл.
Лили изумлённо смотрела на узкую, с непропорционально длинными руками и ногами фигуру, уходящую прочь с садовой дорожки. И удовлетворённо улыбнулась.
Однако в глубине души её не покидали тревога и раздражение. Она одерживала над ним победы, но не чувствовала, что он покоряется ей, не чувствовала его благодарности. Она учила его всему, что необходимо в обществе, но её уроки, пусть и соблюдались, не давали должных результатов. Лили искала способа сблизиться с Гасом. И такая возможность ей выпала.
В тот же день Финна уехала по неотложным делам в город на несколько дней, и Лили и Гас остались вдвоём в господском доме. Их вечер прошёл, как обычно: Лили читала роман, а Гас неподвижно наблюдал за рыжими языками огня, пылающими в камине, и думал о чём-то своём. Вскоре они отужинали и разошлись по комнатам спать.
Лили, вздрогнув, проснулась от оглушительного грохота, от которого дрожал сумрачный воздух. По крыше и стёклам звонко барабанил дождь, а ветви деревьев колыхались на ветру, отбрасывая чёрные уродливые тени, скачущие по стенам. Яркий свет озарил комнату, и вновь раздался оглушительный грохот, ещё долго барабанивший вдалеке.
Лили до дрожи во всём теле боялась грозы. Она вздрагивала от резких звуков и, зажимая уши, звала Финну. Но Финна не приходила к ней и не обнимала её, успокаивающе нашептывая на ухо и целуя в макушку, как раньше. Она уехала.
Вскрикнув от очередного раската грома, Лили выскочила из кровати и побежала в комнату Гаса. Дрожащей рукой она распахнула дверь и бросилась к кровати — его там нет. В комнате гулял промозглый ветер, и аккомпанементом к дроби дождя стучала оконная рама. Было пусто и сыро.
Лили побежала по коридору, закрывая руками голову и судорожно оглядываясь. Ночной сумрак разгонял жёлтый свет из гостиной, и, поспешив туда, Лили увидела, что в камине слабо горел огонь, пожирая уже обугленные полена, и рядом с ним, зажавшись в угол, каменным изваянием сидел Гас. Лили бросилась к нему, на несгибаемых ногах села рядом и зашептала. Но её голос утонул в грохоте грозы.
— Гас! — крикнула она громче. — Мне страшно!
Гас, моргнув, притуплённым взглядом посмотрел на неё, словно говоря: «А что я могу с этим поделать?»
— Сходи возьми вон ту книгу и почитай мне!
Гас, поджав губы, притянул ноги к груди и еле слышно проговорил:
— Я не умею читать…
Изумление прервал новый раскат грома: Лили звонко вскрикнула и, сама не зная от чего, вцепилась в руку Гаса. Холодную и мелко дрожащую.
Они просидели так всю ночь.
Лили проснулась одна, прижавшись к ножке стола. Огонь больше не горел, от чего комнату переполнял холодный воздух. Потирая руками плечи, Лили пошла в свою комнату, умылась и оделась. Спускаясь обратно, она заглянула в комнату Гаса — на полу у окна блестела большая лужа, со скомканной постели почти спало одеяло, и стояла гробовая тишина. Лили обошла весь дом, но, так и не найдя Гаса, вышла на улицу.
Воздух пах свежестью, и пели ранние птицы. Лили аккуратно, стараясь не запачкать платье, прошла по мокрой дорожке в сад и вдалеке, у самого забора, заметила около широкого дерева Гаса, задравшего к верху голову. Лили тоже посмотрела наверх и, задержав дыхание, наблюдала, как слабый ветер шевелит ветви треснувшего и обуглившегося ствола.
— Бедняжка… — прошептала она, когда подошла к Гасу.
Тот вздрогнул от неожиданности и, мельком глянув на Лили, вновь уставился на дерево.
Вскоре к дому пришла женщина и сказала, что Финна попросила её приготовить им завтрак. Лили провела её на кухню, а сама поднялась в библиотеку и стала выискивать на полке нужные книжки.
После завтрака в одиночестве — Гас не пришёл к столу — Лили чуть ли не силком привела его в кабинет, где заранее разложила по стопкам книги. Повиновавшись приказу, Гас сел за стол и непонимающе поглядел на неё.
— Этой ночью вы мне сказали, что не умеете читать, — повелительно заговорила Лили. — Это так? — Гас робко кивнул. — Почему?
— Не учили… — пожав плечами, ответил он.
— А считать и писать умеете? — Гас отрицательно мотнул головой и, сжав губы, потупил взгляд.
Лили была поражена ответом, но скрыла это, приняв снисходительно-равнодушное выражение лица, и сказала:
— Не сжимайте губы, Гас, я уже говорила вам, что это ваше лицо не красит. Впрочем, сейчас это не столь важно. Я не могу позволить себе, чтобы мой подопечный был абсолютно безграмотен — это позор моей репутации!
— Зачем мне учиться? — заволновавшись, запротестовал Гас. Он попытался встать со стула, но Лили не позволила ему этого.
— Чтобы быть культурным человеком, конечно же. Мы же с вами люди, а не дикари. Так что с сегодняшнего дня я буду заниматься вашим образованием.
Комментарий к Глава 2. Гас
Также предлагаю тебе, читатель, посетить мою группу и узнать больше об этой работе: https://vk.com/wall-197366893_161
========== Глава 3. Продали, предали, бросили ==========
Вот уже третий месяц Гас жил на лошадиной ферме вместе с Лили и Финной. Когда вырвался на свободу, он пообещал себе, что никогда больше не будет иметь дело с богачами, и долго презирал Лили за всё то, что было у неё и вокруг неё. Он злился, когда она приказывала и требовала от него то, что он не хотел делать, но спустя эти три месяца праведный гнев куда-то пропал. Эта девушка спасла его от смерти, дала кров над головой, выкормила и обучила манерам и грамоте. Теперь он не ходил босиком и в оборванной грязной одежде, не голодал неделями и не работал до потери сознания. Тела его касалась чистая рубашка, колтуны волос состригли, и раны зажили — Гас думал, что всё не так уж и плохо теперь в его жизни, поэтому про себя благодарил Лили за её благодетельность.
Лили не бросила его, взяла с собой и устроила работать в конюшне отца. Поначалу Джозеф — коротконогий, ворчливый старик — презренно щурясь, нередко говорил ему: «Ишь какой! Слишком много почестей!», но Гас приложил все усилия в работе, добросовестно выполняя каждый приказ, и старик вскоре принял его.