— Ой вы воры-разговоры,
Вы куда любовь свели?
— За тесовые заборы,
Через мостики за горы,
Куда мама не велит…
Переборы, переборы,
Пол сначала, будто топь,
Грусть любую переборют
Каблуки,
Сорвавшись в дробь.
А наряды?
Да навряд ли —
Ситца к празднику кусок —
Уравняет всех двухрядка
Да березовый лесок.
— Я сама себе не рада,
Не пляшу, не хохочу,
В комсомольскую бригаду
Я к миленочку хочу!
— Дорогих платков не надо,
Ни к чему мне их иметь,
Темной ноченькой наряды
Все равно не разглядеть!
КИМ МАКАРОВ
На родине
Здесь все, как прежде, — детства чудо:
Река, деревня, дальний лес
И даже тусклая полуда
Тяжелых северных небес.
Уйду ли в ночь:
Над миром странным
Теней и шорохов луны
Цветут костры,
горят сараны,
Мерцают в поле валуны.
И над речною темной кручей
Стоит сосна,
туман в ногах.
Ударят весла в плесе звучно,
Вздохнет устало выпь в кустах.
Светает… Небо выше, выше…
Вокруг сквозит ночная тень.
С постели трав — уже я слышу —
Взлетают птицы славить день.
Река выплескивает солнце!
И рыбьей рябью золотясь,
Струится плес… на самом донце
Лежит, как самородок, язь!
…Все мне до боли так знакомо…
Река, тропинка, взгор, погост…
Я не в гостях — я снова дома,
Но в каждом доме все же гость.
Она не красива…
Она не красива, —
Пугается взоров,
Обходит мужчин,
Сторонится друзей…
В глазах ее темных
Усталое горе,
Как будто себя
Схоронила уже.
…И черное платье
Не модной длины,
И черные туфли
Совсем не модны.
Но каждое утро
(совсем не случайно)
На столик рабочий,
На книги, листы
Ложится букетик,
Являются тайно
Любимые ею
Купавы цветы.
ВЛАДИМИР МАКСИМЦОВ
Я родился
Я родился,
Это ж надо, господи!
Я — родился!
Ну и чудеса!
Под окном больницы
Ржали лошади
И людей гремели голоса.
Разливалось
В белоснежной комнате
Мира неизвестного тепло…
Я родился.
Это ж надо,
господи,
Чтобы так чертовски повезло!
Памяти деда
— Скорей бы дождик этот перестал, —
Сказал мой дед,
ворочаясь на печке.
А ливень крышу ветхую хлестал
И в лужах под окном гонял колечки.
А я еще так мало понимал,
Что дед на печке мне казался богом.
Он на руки меня приподнимал,
И я его седые пряди трогал.
И помню свет: неяркий, теплый свет,
Что согревал вечернюю беседу…
Шипела печь, и кто-то много лет
Костяшками воды стучался к деду.
Кто посмеет к тебе ревновать…
Кто посмеет к тебе ревновать —
Совершит смехотворное дело!
Нам с тобой не пришлось танцевать
Тот единственный танец белый.
Школьный бал, как прощальный крик
Человека, который проснулся,
И в последний, торжественный миг,
Я ладони твоей коснулся.
Только миг! А рука в огне,
И глаза застилает пламя…
Тень учителя на стене
Иронично плывет над нами.
Пленный олень
Олень глядит из клетки на меня,
И этот сон все ярче год от года.
Стальные прутья от рогов звенят,
Когда ему мерещится свобода.