— Ты не устала, мамочка? Он… он не слишком тяжелый?
— Ничего, управлюсь. — Она снова принялась тащить мужа.
— Ты уверена, мама, что так и надо?
— Да, Денни, так будет лучше для него.
— Словно мы сажаем его в тюрьму.
— Только на время.
— Тогда ладно.
Кухня была уже близко. Когда они перетаскивали тело через порожек, Денни поддержал голову отца, но на пороге в кухню его рука соскользнула по сальным волосам отца, и Джек стукнулся головой о плитки пола. Он застонал и заворочался.
— Нужно использовать дым, — пробормотал Джек. — Беги и притащи канистру с бензином.
Венди с сыном обменялись взглядами.
— Помоги мне, — попросила она шепотом.
Когда они добрались до кладовки, Венди опустила ноги Джека на пол и принялась открывать задвижку. Денни глянул на отца — он лежал вялый и неподвижный. Рубашка его вылезла из брюк, и Денни опасался, что отцу станет холодно. Ему казалось несправедливым, что отца закроют в кладовке, точно дикое животное. Но он видел, как папа пытался сделать маме больно, и, еще будучи в квартире наверху, уже знал, что произойдет здесь. Он слышал их спор в своей голове.
Если бы только мы могли выбраться отсюда… если бы все это оказалось лишь сном. Ах, если бы только…
Засов застрял.
Венди дергала изо всех сил, но не могла отодвинуть проклятую задвижку. Как это глупо и несправедливо. Когда она заходила в кладовку за супом, у нее не было с дверью никаких проблем. Не помещать же Джека в холодильную камеру, где он замерзнет до смерти. Но и оставлять так тоже нельзя. Когда он очнется… что будет дальше, ей не хотелось и думать.
Джек снова пошевелился.
— Я позабочусь об этом, — пробормотал он. — Я все понимаю.
— Он просыпается, мамочка, — предупредил Денни мать. Она с плачем вцепилась в задвижку.
— Денни? в голосе Джека скрывалась угроза, хотя и не явная. — Это ты, старина?
— Спи, папочка, — нервно сказал Денни. — Тебе нужно поспать, сам знаешь.
Он глянул на мать, которая все еще возилась возле двери, и сразу понял, в чем дело. Задвижку нужно было покрутить, прежде чем вытянуть из петли — на ее конце была заусеница.
— Подожди, — сказал он и отвел ее дрожащие руки. Его собственные пальцы дрожали почти так же. Ребром ладони он прижал засов и легко отодвинул его.
— Быстрее, — Денни глянул на отца и встретил его ответный взгляд — красноречивый и раздумчивый.
— Ты действуешь по наущению. И я найду того, кто тебя надоумил, — я тебе обещаю… — Его слова снова стали неразборчивыми.
Венди коленом толкнула дверь, снова подхватила за ноги Джека и втащила его в кладовку. Теперь она дышала тяжело, чувствуя себя на пределе сил. Когда она включила свет, ресницы Джека дро1 нули и глаза открылись.
— Что ты делаешь, Венди, что ты делаешь?!
Она перешагнула через него. Он был быстр, поразительно быстр. Одна рука взметнулась к ней. Венди отшатнулась к двери, но ему удалось-таки схватить ее за подол халата. Послышался треск раздираемой ткани. Она вырвалась, а он оказался на четвереньках. Космы волос ниспадали на лицо, как у зверя — большой собаки или льва.
— Черт бы вас побрал обоих! Я знаю, что вы хотите сделать! Но у вас ничего не выйдет. Эгот отель мой! И я нужен ему. Я… я…
Венди выскочила в коридор и буквально выдернула из кладовки сына.
— Дверь, Денни! — закричала она. — Закрой дверь!
Денни с треском захлопнул тяжелую дверь, прежде чем Джек вскочил на ноги. Задвижка вошла в петлю как раз в тот момент, когда тело Джека обрушилось на дверь.
— Выпустите меня отсюда! — бушевал он. — Выпусти меня, Денни, чертов сын, я твой отец и хочу выйти отсюда. Делай, как я тебе велю!
Рука Денни непроизвольно потянулась к задвижке. Венди схватила ею руку и прижала к своей груди.
— Слушайся отца, Денни. Сделай, как тебе велят, или я задам тебе такую трепку, которую ты долго не забудешь! Открой дверь, или я раскрою твой проклятый череп!
Денни взглянул в лицо матери, бледное, как оконное стекло. Они слышали его тяжелое дыхание через полудюймовые дубовые доски двери.
— Венди, выпусти меня, выпусти сейчас же! Ты! Дешевка! Выпусти, и я прощу тебя А не то отделаю так, что родная мать не узнает.
Денни застонал, мать глянула на него и поняла, что он вот-вот упадет в обморок.
— Пойдем, док, — сказала она, сама удивляясь своему спокойствию. — Это говорит не твой отец. Запомни — это говорит в нем отель.