Я видела, что он меня любит, но хотела, чтобы любил еще сильнее.
Чтобы голову потерял.
Чтобы я ему стала как награда за беззаветную, безрассудную любовь. Ничего не стоит то, что нам достается легко и просто!
Я ему досталась трудно.
Он ведь был уже не мальчик — взрослый, вполне сформировавшийся человек со своими взглядами на жизнь.
И такой он меня устраивал. И нравился — такой. И играла я до той минуты, пока не почувствовала сама, что и меня к нему тянет. Что, если он уйдет, мне будет плохо.
Когда однажды он на несколько дней вдруг пропал, я чуть не умерла от страха. Места себе не находила. Оказывается, его отправили в срочную командировку и он не успел меня предупредить. «Чтоб это было в последний раз так, хорошо? — сказала я ему. — Ты можешь уходить, уезжать, куда тебе необходимо и насколько необходимо, но — предупреждай. Я все-таки живой человек. И лишнего беспокойства мне не нужно».
В этот вечер он и сделал мне предложение, а я его приняла.
И мы стали жить вместе. И было счастье, и был туман, и было ощущение, что мы — одни на всем белом свете и никто нам не нужен.
Так что не говорите мне, пожалуйста, о том, что брак по любви — это хорошо, а по расчету — плохо.
Вы знаете, что такое любовь? Нет? Ну, вот и я не знаю. Может, она — всего лишь наше ожидание какого-то чуда?
Разве не чудо, когда люди, вчера еще чужие друг другу, в какой-то миг сливаются душой в одно, единое, неразрываемое, а мгновение становится вечностью, и наоборот?
Есть вещи, о которых не следует говорить вслух. Ведь если не оберегать некоторые тайны жизни от излишне любопытствующих взглядов, ничего не останется для воображения. И все мы утонем в цинизме.
— Ну, как у вас? — шепотом спрашивает у меня Разиля.
Я понимаю, что она имеет в виду. Видимо, приняв такое деятельное участие в моей судьбе, она считает, что я должна ей теперь все рассказывать.
— Что ты имеешь в виду? — холодно интересуюсь я.
— Ну, как он? — теряется Разиля. — Внимательный, ласковый?
— И внимательный, и ласковый! — подтверждаю я, усмехаясь про себя этим наивным словам. — Тебя, наверное, волнует, какой он в постели, да?
Я нарочно говорю так прямо, чтобы сразу отбить у нее охоту лезть в мою жизнь. Какого черта, в самом деле? Я же у нее никогда не спрашивала о таких вещах, хотя мы — близкие подруги. И до замужества тоже избегала этих тем.
— Ты невозможная, Сария! — обижается она. — Колючая, как не знаю кто!
Пусть обижается, зато больше не будет задавать идиотских вопросов! Я в советчиках такого рода не нуждаюсь. Спасибо, что с Амиром познакомила. Что беспокоилась. Но теперь за меня волноваться не надо. И жить учить не надо. Я не птенчик, которая тогда с носом осталась. Кстати, интересно, как она там?
— А как птенчик наш? — спрашиваю я.
— Какой птенчик? — удивляется Разиля. — А-а… Видела ее недавно на улице. Веселая! Такой, знаешь, розовый бутончик!
— Птенчик, бутончик… — смеюсь я. — Неужели и мы были когда-то такими?
И мне становится грустно, потому что мы такими были — веселыми, беззаботными, неунывающими! Когда и беда не беда и все — впереди…
Жизнь в нашем доме течет нормально. Утром вместе идем на работу, вечером в одно и то же время возвращаемся, ужинаем, смотрим телевизор, разговариваем, ходим в гости к друзьям, принимаем у себя друзей.
Что об этом рассказывать? У всех одинаково в общем-то семейная жизнь складывается — из похожих забот, радостей, огорчений. Люди постепенно привыкают друг к другу, начинают не замечать того, что раньше бросалось в глаза…
— Что ты все время ходишь в этих бигудях? — недовольно ворчит Амир.
— А где мне прической заниматься, как не дома? И не вечером? — возражаю я.
— Значит, ты считаешь, что твои сослуживцы должны видеть тебя с красивой прической, а я — в этих железках? — усмехается он.
Я пожимаю плечами: бессмысленный какой-то спор! Это же естественно, что человек приводит себя в порядок перед тем, как выходить на люди. Конечно, лучше, если у него есть возможность заниматься этим наедине, но где спрятаться в однокомнатной квартире? Не сидеть же несколько часов в ванной комнате? Тут уж ничего не поделаешь — надо мириться с некоторыми неудобствами совместной жизни, когда весь ты — на виду, со всеми своими достоинствами и недостатками. Амир тоже не ангел. Есть у него привычки, которые меня раздражают. Ну, например, в хозяйственных делах ничего не смысля, вдруг начинает учить, как надо жарить картошку. Накрывать сковородку крышкой или не закрывать?
На эту тему мы однажды с ним минут десять спорили, пока я в раздражении все с этой сковороды в мусорное ведро не вывалила. Поставила перед ним кружку с молоком, положила кусок хлеба и сказала нежно: «Ешь природные продукты и в следующий раз не капризничай. Я все-таки какая-никакая, а баба, а ты, какой-никакой, мужик. И если хочешь готовить ужин сам и по-своему, я с удовольствием тебе такую возможность предоставлю. И буду есть, не спрашивая, накрывал ты сковородку крышкой или не накрывал. Договорились?»