— Эй вы! Катитесь отсюда!
Наверное, он их сильно напугал, потому что уже через мгновение там, за забором, наступила тишина.
«С ума можно сойти! — думал он, ворочаясь на сразу ставшей жесткой постели. — Я на нее и смотреть боялся, а этот двоечник, второгодник, который и в футбол играть не умеет, и, вообще, полный кретин, ее обнимал и о любви говорил… Застрелиться, что ли?»
Этот случай нанес ему такую глубокую душевную травму, что он совсем замкнулся: ходил одинокий и грустный, мечтал быстрее закончить школу и уехать куда-нибудь, чтобы целиком отдаться работе. Он решил стать учителем: во-первых, учителей уважают за знания, а во-вторых, они воспитывают других людей, учат их видеть в человеке не только внешность, но и душу, внутреннюю красоту. Если этим делом заниматься по-настоящему, времени не останется себя жалеть.
…В тот день Шафката потянуло в парк. Он и раньше часто приходил сюда: был у него здесь свой уголок, где хорошо читалось и думалось в одиночестве.
Другие не умели работать на природе, а он любил и умел, потому что ничто не могло отвлечь его от книги, если он ее решил прочесть. Парк был рядом с институтом, очень удобно — сбежал по длинным ступенькам, перешел на другую сторону улицы — и сиди себе в уединении, закрытый кустами и деревьями от любопытных глаз и городского шума. В библиотеке такого удовольствия не получишь — слишком много людей вокруг, стулья скрипят, хотя и шепотом, но можно разговаривать друг с другом, какие уж тут занятия?
Так что ничего странного в том, что Шафкат оказался в парке за два часа до занятий, не было. Просто ему захотелось побыть одному это время, вот и все. Но на самом деле он шел в библиотеку, а тут вдруг внутренний голос шепнул: зайди в парк, зайди! Никогда раньше не шептал — это Шафкат точно помнил. Потому и свернул сразу, не доходя до института, в парковые ворота и по усыпанной желтыми листьями аллее добрался до своего любимого места.
День стоял солнечный, теплый. В воздухе плавали легкие блестящие паутинки, под ногами шуршали листья. Трава на газонах уже совсем пожелтела. В гипсовых куртинах печально никли увядшие астры.
Шафкат откинулся на спинку скамейки и подставил лицо солнцу: осеннее, дальнее, оно чуть грело, но глазам было все равно больно смотреть, и он зажмурился. Наверное, он скоро задремал, потому что не увидел, как к скамейке подошла девушка. И даже не сразу сообразил, о чем она у него спрашивает.
— Я вам не помешаю? — повторила девушка вежливо. Она была ослепительно хороша.
— Нет, — сказал он и подвинулся, хотя и так сидел на самом краю скамейки.
Девушка села на другой краешек и сразу раскрыла книгу, положив ее на колени. Шафкат тоже попытался читать; слова не лезли в голову. Тогда он отложил книгу и стал смотреть на деревья. Но глаза у него сами по себе начали косить в ту сторону, где тихо сидела и читала девушка. «Странно, — подумал он. — Я столько раз здесь бывал, но никогда ее не видел… Что, интересно, она читает? А волосы у нее красивые. И как красиво она сидит — спина совсем прямая, голова чуть наклонена, у шеи такой красивый изгиб, что и вправду похожа на лебединую… И пальцы красивые, и локон, который почти все лицо закрывает…»
Так он всю ее внимательно рассмотрел и не нашел никаких недостатков: она была само совершенство!
Прошло, наверное, полчаса, прежде чем девушка оторвала глаза от книги и посмотрела на маленькие наручные часики, потом поднесла руку к уху…
— Простите, — сказала она, повернувшись к Шафкату. — Но у меня, кажется, остановились часы. Вы не скажете, сколько времени?
Вопрос застал Шафката врасплох — во рту у него сразу пересохло, а губы стали деревянными. Он посмотрел на свои часы и ответил хрипло и коротко. Она удивленно на него взглянула, но ничего не сказала. Открыла сумочку и стала аккуратно класть в нее книгу, и он понял, что она сейчас уйдет.
— Простите… — сказал он, не узнавая своего голоса.
— Да? — откликнулась она.
— Мне кажется, вы обиделись…
— Я? — удивилась девушка. — За что?
— Ну, я так ответил… — смешался Шафкат.
— А мне показалось, вы рассердились, — улыбнулась девушка. — Только я тоже не знала — за что? Я ведь сюда почти каждый день прихожу почитать. И это мое любимое место.
— Да? — поразился Шафкат. — Я здесь тоже люблю сидеть.
— Странно! — сказала девушка, посмотрев на него внимательно. — Я никогда вас здесь не видела.
— Я тоже об этом подумал, — признался Шафкат. — Неужели каждый день?
Девушка кивнула.
— И в дождь?
— Нет, когда дождь, я читаю в библиотеке.