— Вы выяснили, как это произошло?
— Да, но, так сказать, в процессе вышел на нечто гораздо большее. Выяснилось, что больше одиннадцати лет назад… Вы знаете, кто такой Исмаил Аев?
— Конечно. Он, можно сказать, — гордость Каластана и своего народа, — сказал Ахтаров. Хасанийские старейшины кивнули.
— Так вот, он занимается генетикой. В том числе — в ее применении к малым народам. Знаете, что подтолкнуло его к этому? Когда у него самого родился больной ребенок… Он провел исследования и пришел в ужас, а одиннадцать с лишним лет назад пришел в совет старейшин… Да, тот, что после сорок четвёртого года решает только вопросы внутренней, так сказать, жизни хасанийцев… И объяснил им проблему. Это — небольшой народ. Который живет замкнуто, в смысле семей. А это значит: постепенно все роднятся между собой. И, когда заключается брак… Молодожены формально не является близкими родственниками, но у них может быть столько же общих генов, как у родных брата и сестры. И с каждым поколением таких случаев будет становиться больше, а это может привести к болезням и вырождению… И совет старейшин, — думаю, те, кто присутствуют здесь, тогда не входили в него, нашла выход.
— Какой?
— Выход должен был быть таким, чтобы, с одной стороны, — влить в хасанийский народ свежую кровь. Буквально. А с другой — не нарушать традиции, в частности, что мужа или жену подбирают, сговариваются между собой, старшие в семье… Это означало, что надо было найти способ, как принуждать к этому девушек из других народов. Выбор был сделан в пользу русских и украинок. Думаю, потому, что не хотели… проблем с другими народами Каластана. А у Исмаила Аева был брат, Хусейн, генерал украинской милиции. Тогда еще не муж Марьям… И ему было поставлена такая задача — найти организацию, которая… занималась чем-то подобным. И войти с ней в контакт. Генерал Аев свое дело знал, и тех, кого надо, нашел. Для тех же организация принудительных браков для хасанийских молодых людей из состоятельных семей стала только еще одним направлением деятельности.
— Как они отбирали..? — спросил, чего никто не ожидал, прокурор.
— Когда организация работала, как сказал Мансур, «по индивидуальным заказам», — большую роль играли психологи. Именно так в ее составе оказалась моя бывшая жена, — я об этом тоже понятия не имел. Это было уже… после нас… Но психологи в таких случаях не только подбирали, скажем, кандидатуру, но и вычисляли, как воздействовать на конкретного человека. В случае с «хасанийскими невестами» — кому-то надо было только пригрозить, на кого-то сфабриковать дело… а кого-то посадить в ту же восемнадцатую камеру, чтобы согласилась. Между прочим, они привлекали хороших психологов, ошибок почти не случалось. Кстати, я думаю, генерал Аев начал понимать, с кем связался он и элита его народа. Вероятно, стал наводить справки. А когда понял окончательно… то не смог жить дальше. А у нас все связали это с событиями в Украине… Даже его брат не знал, почему это произошло.
— Но ведь вашу бывшую жену арестовали, почему же сообщники не смогли ее освободить? — спросил президент.
— Слишком большая организация. — Влад пожал плечами. — Конечно, исполняли это по запросу Украины те, кто к нее не входил. И она оказалась в том же СИЗО, правда, в общей камере, а не в восемнадцатой. Думаю, через адвоката передала просьбу помочь, но, пока она дошла, к кому надо… было уже поздно. К тому времени мы уже освободили Татьяну Ребро, и они все, начиная с полковника Недобоженко, были вынуждены заниматься защитой. Пошли на такую глупость, как взятие в заложники сотрудниц нашего благотворительного фонда, ну а после этого… вы сами знаете, что произошло. А на что они рассчитывали? — К тому же, подумал Влад, не выяснили, кто родственники у одной из заложниц. Вероятно, не было времени… Но об этом не нужно было говорить.
— Кстати, передайте Татьяне, что я тоже ее видел по телевизору. Надеюсь в будущем видеть чаще, — улыбнулся Ахтаров. Конечно, он знал, что Влад, можно сказать, совладелец телекомпании, и недаром высказывал ему свое пожелание. Но не знал, что вопрос и так уже решен. — И желаю успеха… Но что мы будем делать дальше..? — Последовало обсуждение с прокурором и полицейскими направлений расследования. Как и можно было предположить, глава республики не хотел трогать некоторых людей в Москве, — по крайней мере, пока. Их хорошо было держать на крючке. Президент был опытным и хитрым политиком, и хотел выжать из этого дела как можно больше выгоды для себя. Влад не мог его винить, — а если тот будет ему благодарен, тем лучше. Унаследованный бизнес никуда не денется, и будет продолжать работать в Каластане.
А потом Ахтаров обратился к Таханову и других хасанийским старейшинам.
— Вас я тоже пригласил не зря. Поверьте, я уважаю вас и ваш народ. Но то, что происходит… Эти насильственные браки, что с этим теперь нам делать? А то, что вы присутствующую здесь Марьям Аеву едва не казнили? Хорошо, что удалось спасти. — Президент улыбнулся. — Будем считать, что в этом случае был добровольный отказ от доведения преступления до конца. — Очевидно, он тоже был юристом, и предложил вариант, как никого не привлекать к ответственности, хотя, по мнению Влада, в уже совершенном было несколько статей Уголовного кодекса, что украинского, что российского. А глава республики, между тем, продолжал свою мысль. — Я буду требовать, чтобы вы, старейшины своего народа, собрались в ближайшее время, и объявили, что отказываетесь от этой практики — когда женихов и невест подбирают другие люди… Это не дело, когда молодые не имеют права выбора! Тем более — в современном мире. Разве вы не понимаете этого?
Ему ответил Салман Таханов:
— Мы понимаем, — по крайней мере, многие из нас. Но… что мы можем сделать? Наши мужчины воспитаны так, что самым ухаживать за девушками — это неприлично, они… многие из них просто не знают, как это… И сами девушки воспримут это так же. Если…
— Я понял, — сказал президент. — Но это надо менять, и сказать, что те, кто желает, могут выбирать сами. А в отношении тех, кто не готов… Ну, хотя бы знакомить и спрашивать, что ли? Но я не готов терпеть и дальше такое средневековье. Давно думал, что с этим делать, но повода не было. Но теперь… Вы поняли?
— Да, мы подумаем, как лучше сделать это, — сказал другой старик. — Это непросто для нас, но мы найдем способ. — Влад отметил, что все они говорят по-русски, хотя и с акцентом, но свободно и грамотно подбирая слова.
— И с этим вашим обычаем «ставить перед людьми»… Чтобы я такого тоже больше не слышал — категорически заявил президент. — Вот только самосудов нам и не хватало! На этот раз… простим, но если повторится — все участники будут наказаны. И те, кто принимал решение, — тоже. И Марьям вам надо… реабилитировать и восстановить в правах…
А та взяла Власть за руку и сжала так, что ему стала больно. И внезапно сказала, глядя хозяину кабинета прямо в глаза:
— Но ведь вы говорили о выборе… А тут… меня не спрашиваете?! Нас..? — Это были ее первые слова на этом совещании, — раньше она только слушала, удивляясь, что вообще попала сюда, что может слышать, что обсуждают такие люди. Но теперь, когда дело касалось ее судьбы, — решила взять все в свои руки. И говорила быстро, как бывало, знал Влад, когда она волнуется. — Не восстановить в правах, а отобрать… и вернуть… Тогда не будет больше возможности… — Влад понял, что она имеет в виду. Хасанийские обычаи не предполагали, чтобы женщина могла быть «просто подругой», тем более у того, кого они считали чужаком. Понял и президент, глядя на то, как она сжимает руку Влада, поймав ее взгляд, который молил: оставьте нас в покое, когда нам хорошо! И улыбнулся:
— Что ж, если после того, что произошло, такой выбор сделали вы сами, — не буду настаивать. Надеюсь, вас там ни забрасывают камнями на главной площади! Времена уже не те! — Он посмотрел на золотые часы на собственном запястье. — Хорошо, кажется, все обсудили… Потому что, извините, мне надо ехать открывать новую больницу. Кстати, — все еще с улыбкой посмотрел он на Влада, — одна из ваших компаний строила. Вот и посмотрю… Так что всем — до свидания. И надеюсь, что мы сделаем то, о чем договорились, — сказал президент уже совсем другим, жестким тоном руководителя, выходя из кабинета, — не через ту дверь, в которую входили посетители, к которым теперь подошел помощник хозяина, чтобы вежливо выпроводить. Усманбек Ахтаров явно разбирался в том, как простые вещи и действия превратить в атрибуты власти.