- Скажите, у скольких евреев сейчас в паспорте написано русский? Правильно. А Пушкин чем хуже? Тоже в люди выбивался - в арапы пошел. Да и стихи-то он писать не умел. За него их Дантес писал. За это Пушкин его, наверное, и пристрелил... Хотя, может быть, Пушкина-то и не было?.. - редактор задумчиво посмотрел вверх, как бы ожидая ответа.
- Но... Как же это? Убили ведь Пушкина... На дуэли, - тоскливо спросил я.
- Убили - таки да, Пушкина. Но какого, того что в душе или на бумаге?
Совсем запутавшись, я молчал. Мой и без того скромный запас историко-литературных сведений практически исчерпался.
- Документы, батенька, красноречиво свидетельствуют. Пушкин, Пушкин... Впрочем все они на одну руку. Ни писать, ни жить не умели, - он снова подошел к книжному шкафу.
- Лермонтов, например... Сам же писал о своем творчестве: «Все это было бы смешно, когда бы ни было так грустно...». И кто он после этого? Герой нашего времени, да? За какие такие заслуги?
- Грибоедов... «И дым отечества нам сладок и приятен...». Что, приятно, когда от отечества только дым и остается?! Космополит несчастный...
- Шевченко, тоже мне, кобзарь нашелся: «і оновленій землі врага не буде супостата, а буде син і буде мати і люди будуть на землі...». Что ж это у него, мать и сын - нелюди получаются, да?..
- Крылов, и тот мерзавец: «Крестьянин ахнуть не успел, как на него медведь насел». Это по какому праву простой рабочий человек должен подвергаться сексуальному насилию? И со стороны кого? Животного!!! - Эх вы. Классики... с упоминанием очередного писателя новая порция книг летела на пол. Там уже образовалась целая куча растрепанных литературных шедевров.
- А Джек Лондон? - с надеждой спросил я. Когда-то давно, в детстве, я прочел несколько его рассказов, и мне они очень понравились. Особенно один - «Белый Клык».
- Это который про собачек писал? - редактор презрительно скруглил губы в трубочку. - Еще один маргинал пера. Жизнь у него была собачья, вот за животных и цеплялся как мог.
- А Чехов, Толстой, Достоевский? - в свою очередь отчаянно уцепился я за тех, кого помнил, как утопающий за последнюю соломинку.
- А что они? - редактор визгливо засмеялся. - Чехов подумаешь, эка важность про человека в футляре написал. Так у нас, знаете ли, по статистике до тысячи человек в такой футляр укладывают. И что, обо всех писать, да?! Толстой... ну хорошо. Фамилия у него внушительная. А чем он, простите, прославился, кроме своего вегетарианства? Да ничем. «Война», видите ли, «Мир»... Тоже мне, вклад в продовольственную программу. Такое сегодня каждый школьник пишет. А Достоевский... - при этом Юрий Семенович хитро прищурился - Кто такой Достоевский? Не было никакого Достоевского!
Как же? - я уже устал изумляться. А «Идиот»?- Все правильно. Идиот - был. А Достоевского - не было... - и очередная партия книг отправилась вниз вслед за своими собратьями.
Но книги, книги зачем? - тихо спросил я.- Помните, как говорил старичок Дарвин? - рассмеявшись, вопросом ответил редактор. - Нет человека, нет проблемы. (Мне смутно помнилось. Что это говорил кто-то другой, но это вполне могло оказаться фокусом воображения). - Так и тут: нет книги, нет источника зла. Увы, книги никуда не денутся. Это горькая правда наших дней. Так что у меня это, так сказать, выход эмоций, творческий символ, что ли. Надеюсь, Вы не возражаете?..
- Нет, нет, что Вы, - поспешно ответил я. Возражать своему будущему шефу было бы явной ошибкой. В конце концов, это же его книги, а не мои.
Ну вот и чудненько. Значит я больше не буду. - складки на лице редактора неожиданно разгладились, оно вновь приняло благодушное выражение. - Вот если бы вы возражали, тогда другое дело. - он спокойно уселся за стол.- Понимаете, - продолжал он, буравя меня взглядом. - нашей газете позарез нужна свежая струя воздуха. Мы не хотим писать банально и заштампованно - пусть это делают другие. Нам нужно прежде всего неординарное мышление, умение выразить себя чрез призму слов. Кроме того, нам нужна реальность. А не всякие там расфуфлыжные выдумки. Приведу пример: дан сюжет, так сказать, фабула произведения. Вам необходимо ее развить: «маленький мальчик пошел в лес и нашел там...». Ну, как бы вы продолжили?
- В моей голове творилась такая катавасия. Что придумать что-то дельное я просто не мог, поэтому сказал первое. Что пришло в голову:
Маленького ежика.- Ну-у-у, - протянул редактор. - Маленького езика, - засюсюкал он, складывая губы трубочкой и передразнивая мои слова. - банально, мой друг. Банально и безвкусно. Подумайте еще.