Я отчаянно напряг оставшиеся в распоряжении мыслительные ресурсы, в голове что-то рвануло и я быстро сказал:
Скажем. Атомную бомбу...Редактор посмотрел на меня с явным интересом:
- Да, знаете, что-то в этом есть. Неординарный подход, неожиданный поворот сюжета... Задумка неплохая. Однако, - его лицо выразило крайнюю степень сожаления - нереально и нерационально. Во-первых, откуда в лесу атомная бомба? Что, ее Красная шапочка подложила? Во-вторых, что будет с мальчиком, если он найдет эту бомбу? Естественно, он захочет ее подергать, понажимать, поразбирать - мужская природа. Знаете ли. А что потом? Бах! - и нет мальчика, остатки по кустам собирай. Нет главного героя - нет рассказа. К тому же, зеленые возмутятся... Нет, не пойдет. Подумайте, что как правило. Находят в лесу маленькие мальчики? - Он хитро посмотрел на меня.
Ну... Маленькую девочку? - выпалил я.- Во! Молодчина. - Редактор радостно потер ладоши. - так и нужно мыслить. Главное - процесс хорошо отобразить. Искал он ее, значит, искал - под кусты заглядывал, под деревья заглядывал - нет девочки. Весь лес обошел, отчаялся уже парень - а внутренний голос ему и говорит: «А на опушке смотрел?». Отправился на опушку - и впрямь, нашел девочку. Остальное - на воображение читателя. Читатель же не дурак, сам все поймет. Мы должны уважать своего читателя, тогда и он нас будет уважать. Долг, знаете ли, нагишом красен - засмеялся редактор. - Реальности побольше.
Помолчав немного, он выпустил в потолок струю дыма и внимательно посмотрел на меня:
Ну как, уяснили механизм?Если я что-то и уяснил. То только то, что я безумно хочу домой, но дело нужно было довести до конца:
В принципе да, Юрий Семенович.- Чудненько. Будем считать, что Вы приняты в штат. Ваш оклад. Для начала - 200 долл. В месяц. Будете хорошо работать - будете больше получать. Кто работает - тот ест. Но запомните: журналист должен есть мало, чтобы зарабатывать себе на хлеб. Отныне будете раз в неделю приносить мне 3 материала. Тему выбирайте сами. От выбранной Вами темы зависит...
Внезапно он прервался и кинул на меня оценивающий взгляд:
Вы впитываете?Что? - растерялся я.Информацию. Конечно. Вы должны впитывать информацию, как губка влагу в жаркую погоду. Без этого вы не сможете работать. Информация должна липнуть к Вам, как дерьмо к ботинку. Она должна льнуть к Вам, как побитая собака, к хозяину. Она должна цепляться за Вас, как брошенная жена. - Он остановился, видимо, перебирая в уме другие возможные варианты сравнений. Акт творчества должен быть для Вас бесконечным половым актом, - при последних словах глаза его заблестели, очевидно под действием приятных ассоциаций. Неожиданно он встал и принялся шарить рукой в ящике стола. Спустя несколько секунд оттуда появился на божий свет большой жирный пирожок. Он направил его, словно острие клинка, прямо в мое сердце:
- Перекусить не желаете? - Пирожок был очень жирным, мятым и вызывал откровенно тошнотворные ощущения. Я вежливо отказался.
- А я хочу, - сказал он и быстрым движением откусил почти половину пирожка.
- Организм не может без питания, - невнятно произнес он, облизывая жирные пальцы. Пройдясь по комнате. Он уселся на край дивана и широко раскидал руки по его спинке. Я повернулся вполоборота к нему. Он жадно жевал, смотря в окно. В животе у него довольно заурчало. Я вдруг ощутил под ложечкой знакомые посасывания. «Пора бы действительно чего-то перекусить». - настойчиво говорил мой желудок.
Редактор с явным удовольствием закончил с пирожком, стряхнув крошки со своего галстука.
- Вот так - поддержал рацион. Можно работать дальше. - назидательно произнес он и вновь взгромоздился за стол.
- Ну-с, теперь, чтоб Вы лучше уяснили, как Вы будете писать в нашей газете. Я зачитаю Вам отрывок из рассказа одного из лучших наших авторов, - он достал из стола несколько печатных листов и, слегка раскачиваясь на стуле. Начал нараспев читать:
-... Где -то у самого синего моря, наперекор стихиям, мужественно белел одинокий парус. К счастью, влюбленной паре, нежащейся на мягком, кажущимся изумрудным в заходящих лучах белого пустынного солнца, песке, не было никакого дела до этого отживающего рудимента абстракционизма.
- Люблю тебя, о свет моих очей, - сказала Элли, прижимаясь поближе к грозному с виду парню, по кличке Страшила.
- И я тебя, так ласково, так нежно, - умело отпарировал Страшила. - нам нечего терять. Кроме твоей девственности. Промедление смерти подобно.
- Как бы чего не вышло, - задумчиво произнесла Элли, расстегивая бикини.
- Выйдет. Из искры пламя возгорится, - угрюмо подтвердил парень, стаскивая плавки.
От радости у Элл сперло в зобу дыхание.