Гермиона встала с кровати (кровати! Мерлин, самой настоящей), опуская ноги на пол, почувствовала головокружение и подумала отстраненно, что проснись она дома или в Норе в таком состоянии, ни за что на свете бы не стала принимать вертикальное положение. Она почти ничего не помнила о предыдущем вечере (неужели стерли память?!), но догадывалась, откуда именно появилась погоня, а еще — кто и по какой причине ее выследил. Если не по той, которая уже два месяца сводила ее с ума, то тогда для того, чтобы выпытать у нее, где Гарри. Мерлин, если бы она только знала, где Гарри…
До нелепого страшно просыпаться вот так, но спасибо, что хотя бы не в каком-нибудь подземелье. Это уже наталкивало на определенные подозрения. Значит, он, возможно, тоже догадывается о случившемся.
Гермиона очень боялась того, что ей предстоит. От самой встречи с Темным Лордом до любых возможных вариантов ее исхода.
И не пришлось долго ждать. Было чувство, что за ней следят, потому что стоило только опустить ноги на пол (слава Мерлину, проснулась хотя бы в своей одежде!), встать и начать исследовать комнату (ничем совершенно не примечательную), как чей-то взгляд, направленный аккурат между лопаток и ощущавшийся почти физически, заставил вздрогнуть и похолодеть.
Повернувшись, Гермиона наткнулась на этот взгляд сидящего в кресле и сделала глубокий вдох полной грудью, чувствуя, как страх — иррациональный, почти детский — пригвоздил ее к месту. Знала же, что так и будет. Сколько ни готовь себя морально, подготовиться невозможно; он пугал одним своим видом — бескровное лицо, багрово-красные глаза полыхают огнем, тонкие губы, кривящиеся в подобии улыбки, за которой читалось легкое раздражение. Темного Лорда она видела до этого только издалека и теперь боялась пошевелиться, как будто перед ней хищник («змея, очевидно»), который среагирует смертельным броском на любое лишнее движение. Все базовые инстинкты кричали только об одном: спасайся или умрешь.
— Рад, что ты проснулась, — голос тихий, шипящий, высокий. Произнес так, как будто у него были опасения в том, что и вовсе не проснется, но Гермиона не стала задавать вопросов; она вообще чувствовала себя так, будто на нее наложили Силенцио. — Не сочти за грубость, но я все равно задам вопрос: ты ведь знаешь, зачем ты здесь?
Она мотнула головой. Наверное, со стороны это больше походило на судорогу.
— Какое разочарование, — протянул волшебник бесстрастно, новой интонацией напугав ее еще сильнее. — Я надеялся, что ты не станешь усложнять ситуацию. Говорили, что ты достаточно умна, пусть и грязнокровка. Слава бежит впереди тебя, Грейнджер.
Голос его теперь сочился презрением, и с таким же презрением он оглядывал ее всю целиком, от растрепанных волос до магловских джинсов и свитера.
— Ты хотя бы знаешь, с кем разговариваешь? — Лорд встал, и оказалось, что он высок, много выше, чем она себе представляла. Гермиона запоздало кивнула. — Чýдно. Значит, в своем уме. Назови мое имя.
В его словах и интонации не ощущалось патетики, только чистое издевательство, почти безобидное. Гермиона вообще почему-то представляла эту встречу несколько иначе. С большим количеством высокопарных речей, с немедленным использованием непростительных… Хотя по поводу последнего ее ожидания оправдались с лихвой.
— Лорд Волдеморт, — произнесла она осипшим голосом. Уголок его тонких губ дрогнул, но он так и не улыбнулся. Тем не менее казался довольным.
— Уже лучше. Давай начнем сначала. Ты догадываешься, зачем ты здесь?
— Нет, — просто ответила Гермиона. Хотела бы она сказать, что без страха взглянула в его глаза, но это было бы абсолютной неправдой.
— Лжешь. Тебе стоит быть мудрее, грязнокровка, и хотя бы не лгать мне. Начнем с простого. Где Гарри Поттер?
— Убит. Вами.
Этот ответ лорду Волдеморту тоже понравился, она это ощутила каким-то шестым чувством.
— Верно. Но я думаю, что ты знаешь кое-что еще.
— Ничего больше.
Он не ответил, но на этот раз в тонких белых пальцах мелькнула волшебная палочка. (По крайней мере, не сказал, что она лжет. На секунду захотелось нервно расхохотаться, и она, в самом деле, едва подавила этот порыв: неужели он засекает ложь по той же схеме, по которой работает магловский полиграф?!).
— Последний шанс: как ты считаешь, Гермиона Грейнджер, жив ли он?
— Я не знаю! — прежде, чем ответить, она успела подумать о том, насколько абсурдно задавать этот вопрос снова, когда она только что ответила ему на предыдущий.
— Тебе следовало бы избрать другую тактику, — заметил он спокойно. — Круцио!
Это прозвучало настолько флегматично, что до дрожи противоестественным стороннему наблюдателю показался бы контраст этой интонации с силой действия проклятия, настигшего Гермиону подобно выстрелу. Спустя несколько секунд (или часов?) Гермиона обнаружила себя на полу, тяжело дышащей и с сорванным к чертовой матери горлом. Она разве кричала? Да, кажется, кричала. Что-то вроде «Я не знаю, что вам от меня нужно». И, кажется, умоляла.
— Дам тебе время собраться с мыслями. Тогда и расскажешь, откуда вам стало известно о крестражах.
Произнес и исчез.
Гермиона не запомнила, как провела следующие несколько часов. Кажется, в комнату зачем-то заходил Малфой, что-то спрашивал. А может, ей это приснилось?
Она и вправду попыталась поспать, когда поняла, что двери и окна заперты, палочки нет, а в комнате ничего интересного она не найдет, но уснуть не вышло: тело все еще периодически потряхивало после пыточного, хотя боль давно прошла. И еще обуревали мысли — из-за них она даже не могла долго находиться в статическом положении. Нужно было постоянно ходить — так думалось лучше.
***
Темный Лорд действительно появился снова, вечером, когда за окном алел демонический закат. Или он только виделся Гермионе таким, потому что перед этим она смотрела в глаза своего вынужденного собеседника. Кожа его была голубовато-белой, при близком рассмотрении под ней можно было различить тонкие едва заметные вены. Лорд стоял у двери, поглаживая палочку и не глядя на свою гостью, и был чрезвычайно задумчив.
— Как ты это сделала? — спросил он наконец.
— Что?
— Ты знаешь, что. Думаю, ты как-то к этому причастна. Я почувствовал то, что случилось. Увидел в ту самую секунду, когда это произошло. Но не мог и предположить, что такое возможно, — задумчиво произнес Темный Лорд.
Гермиона не шевелилась, каждую секунду ожидая, что он снова направит на нее палочку, но этого все не происходило. Спустя вечность он нарушил молчание.
— Ты и правда не можешь знать точно, но, вижу, что твоих когнитивных навыков, дополненных информацией от старого маразматика, хватило на то, чтобы прийти к нужным выводам. Ну так спрашивай, сейчас у тебя есть такая бесценная возможность, — произнес он равнодушно и добавил, очевидно, уловив замешательство в ее взгляде. — Я же вижу, что ты хочешь что-то спросить.
Гермиона сглотнула вязкую слюну.
— Что вы намерены делать с этим?
— Посмотрим, — без тени улыбки неопределенно ответил маг и исчез за дверью.
В голове Гермионы звучали слова Дамблдора, сказанные, конечно же, не ей и не о ней: «…осколок его души… проскользнул в единственное живое существо, уцелевшее в рушащемся здании».
========== Глава 4. Полкисс ==========
«Работенки прибавляется. Почему-то они стали устраивать свои обеды-ужины гораздо чаще, чем раньше, а я на них — обязательный атрибут. Как предмет мебели у Нарциссы. Она меня даже решила приукрасить в своем стиле — выдала какую-то черную хламиду и сказала, что я, якобы, порчу ей интерьеры своим «магловским» видом. Плевать. В этом даже что-то есть, в накидке, в смысле. Еще бы палочку добыть, тогда буду прямо как они. А что? С чего они взяли, что я не смогу? Вообще, кто решает, кому можно пользоваться палочкой, а кому нельзя? Но ее не достать почему-то. Она есть у каждого из этих, и никто вообще не выпускает ее из рук. Ни разу не видел, чтобы хоть кто-нибудь забыл ее на столе. А как здорово было бы…
Этот таинственный Лорд в поместье так и не появляется. Точнее сказать, появляется, но я ни разу его не видел; обычно он приходит прямиком на их собрания, а вообще, видимо, у него какие-то другие дела. Большая политика и все такое. Ну и дом свой, наверное, должен быть, хотя там хрен его знает. О, нет, я вспомнил: был момент, когда он планировал остаться в поместье на ужин. Хозяева почему-то особенно суетились, и Нарцисса тогда выпроводила меня, сказав, что сегодня, мол, особый вечер, будет особый гость, и в моих услугах никто не нуждается. Честно, было очень обидно. Мне ужасно интересно на него посмотреть, просто ужасно. Я уже столько о нем слышал! Самый великий, самый сильный и могущественный, самый…!»