Мне, однако, не дали права выбора.
Корабль, ведомый неопытным пилотом, резко дернулся, и я упала на колени. Я услышала чей-то крик, и пол вдруг уплыл из-под ног, отчего желудок болезненно сжался; мое тело с силой налетело на что-то твердое. В следующее мгновения я обнаружила, что скольжу куда-то вниз, пытаясь уцепиться пальцами за тонкие ребра на покрытии. Обернувшись назад, я заметила стремительно приближающийся край платформы и открытые двери ангара. Клон был рядом, сплевывая кровь и пытаясь что-то выкрикнуть. Вот она уже достигла края, но сумела все же крепко уцепиться за него руками. Я попыталась подняться, но с убийственным огнем, горящим в ее глазах, и с грудным рыком самозванка исхитрилась ухватить меня за ногу, утягивая вместе с собой.
Я старалась избавиться от ее захвата, я осыпала ее всеми известными мне ругательствами, но она по-прежнему держалась за меня. Если бы я оказалась на ее месте, то ни за что не отпустила бы. Пусть даже это стоило бы мне жизни, я не ушла бы просто так, я позаботилась бы, чтобы меня запомнили, я бы погибла, устроив ядерный взрыв, или не погибла бы вовсе. Мой клон, очевидно, решил прихватить меня с собой. Один за другим районы Цитадели мелькали под нами, пока корабль раскачивался то туда, то сюда. Искусственное поле тяготения станции боролось с гравитацией «Нормандии».
- Это должна была быть я! – бросила самозванка, и мне никогда прежде не доводилось видеть такую ненависть в направленном на меня взгляде. – Им следовало… - она застонала от усилий, - следовало выбрать… меня!
- Такого выбора никогда не существовала, - прорычала я, пытаясь избавиться от ее захвата; я уже наполовину свисала вниз. – А если ты считаешь иначе, значит, ты ни хрена не знаешь меня!
Самозванка уже собиралась что-то ответить, но в этот момент корабль под нами «провалился», отчего мы словно подлетели вверх, зависнув на мгновение в воздухе, а затем рухнули вниз. И она, и я старались снова ухватиться за край платформы, но ни одной из нас это не удалось, и мы с криком полетели вниз, не чувствуя под собой ничего, кроме ветра.
Слепой ужас словно тисками сдавил горло. Я уже знала, что чувствуешь в последние секунды перед смертью. Я знала, что значит задыхаться от страха.
Я снова вскрикнула, в бессмысленной надежде выбросив руку вверх – слишком поздно, и уже никто не сможет подхватить меня, как вдруг… Мое тело окутало стазисное поле, в воздухе появился резкий запах нулевого элемента, и мне показалось, что я привязана к резиновой ленте, замедляющей мое падение до тех пор, пока оно и вовсе не прекратилось. В это краткое мгновение, когда я зависла в воздухе, весь мир будто застыл в ожидании.
В этот момент я заметила своего двойника. Ее глаза были расширены от страха перед неминуемой кончиной, но в них также горела ярость поражения и тоска одиночества. Никто не станет рисковать своей жизнью, чтобы спасти ее. Может быть, теперь она поняла, почему я добилась всего того, на что она никогда бы не была способна, почему выбрали именно меня, хоть я и была побитой жизнью. Может быть, она осознала, что личность, взращенная в теле, гораздо важнее ДНК.
Я расслабилась, позволяя невидимой силе тянуть меня вверх, к кораблю, и заметила тот момент, когда клон пропал из вида. В проеме открытой двери ангара я увидела его – освещенного биотическим огнем, стиснувшего зубы в усилиях, которых ему стоил мой подъем. Внезапно барьер исчез, и я врезалась в него, сбивая с ног. Мы упали на пол, отчаянно прижимаясь друг к другу, и я чувствовала, как колотится в груди сердце, и как трудно дышать от пережитого страха.
- Все кончено, - пробормотал Кайден в свой передатчик и одновременно мне на ухо, продолжая прижимать меня к себе. В ответ я тоже что есть силы цеплялась за выступы на его броне, словно боялась снова упасть, если он отпустит меня.
Как будто издалека я слышала, как Вега сообщил, что мостик очищен от неприятеля, а Гаррус добавил, что корабль снова находится под нашим контролем, и Брукс взяли под стражу, но мне было все равно. Все это не волновало меня. Я думала лишь о том, что он рядом, что я жива, и что этот безумный день наконец-то окончен.
Разумеется, мне не терпелось узнать, как он сделал это. Как, черт побери, смог использовать биотику без усилителя, откуда взял столько самоконтроля и сил, но я не стала спрашивать. Не стала, потому что существовал еще один вопрос, который мне необходимо было задать.
- Ты знал, - с трудом проговорила я, чувствуя, как пощипывает кожу вследствие падения уровня адреналина в крови. – Ты знал, что это именно я, а не она. Как ты узнал?
У него не было времени на раздумья. Должно быть, он увидел наше падение и немедленно бросился к краю платформы, после чего сразу же выбросил руки вперед, заключая меня в биотическое поле. В тот момент мы представляли собой размытые пятна – совершенно одинаковые, так как на нас была одинаковая черно-красная броня. Но он узнал меня.
Я открыла глаза и посмотрела на него, только чтобы увидеть неподдельное удивление в его взгляде. Казалось, он посчитал мой вопрос странным.
- Только ты тянулась обратно, - просто объяснил он, а затем широко улыбнулся, нежно убирая с моего лица спутанные волосы облаченными в перчатку пальцами. Я уже хотела озвучить первую пришедшую в голову мысль – где-то глубоко внутри я была уверена, что он спасет меня – но он и так понял, сказав: - Она не знала меня так хорошо, как ты.
И эти несколько слов в одно мгновение стерли из памяти боль, неуверенность и абсолютное безумие этого дня.
************
Я все продолжала задаваться вопросом, почему они выбрали именно сегодняшний день? Может быть, они сделали это специально, чтобы позлить меня, испортить праздник? Чем дольше я думала над этим, тем логичнее мне представлялся их план. Когда мы вернули «Нормандию» в док, Лиара сообщила, что прибытие новых советников и ожидающаяся через несколько дней инаугурация до сих пор занимают первые места в выпусках новостей, тогда как нападение на жилой район списали на единичную попытку террористического акта, предотвращенную присутствовавшим на месте Спектром. Даже если бы злоумышленники и преуспели в своих планах, смерти от их рук все равно оказались бы в тени такого события, как формирование нового галактического правительства, тем более что об этом позаботился бы занявший мое место клон.
А если учесть еще и то, что мне и в голову никогда не приходила возможность чего-то подобного, то это был практически безупречный план. Однако они не ожидали, что я выживу – это стало их первой ошибкой, довольно глупой, надо признать. Я пережила все испытания, что выпали на мою долю стараниями «Цербера» и Жнецов, и сегодняшнее нападение было просто детским лепетом по сравнению с ними. Они также не ожидали, что я сумею вызвать на подмогу всех своих товарищей буквально в течение часа – даже несмотря на скомпрометированную систему связи. Они не подумали о той мощи, что крылась в союзниках, которым ты доверяешь не потому, что они получают за это плату, но по совсем другой причине, которой ни клон, ни холодная и расчетливая агент не сумели бы понять. Я тоже долго не понимала этого, во всяком случае, не до конца. Не до того момента, когда обнаружила себя на «Нормандии» в окружении своей команды, впервые ощутив, что нахожусь на своем месте.
Если бы в расчет шла лишь грубая сила и умения, возможно, самозванка одолела бы меня. Да, мои мышцы и кости были усилены кибернетикой, но она провела месяцы, развивая свое новенькое тело, никогда не подвергавшееся чудовищным испытаниям. Однако мое преимущество заключалось не только в моем теле или ДНК, оно заключалось также в той жизни, что я вела – в тяжелых и болезненных битвах, закаливших меня и превративших в непревзойденного солдата, и в нескольких счастливых воспоминаниях, сделавших меня хорошим лидером и другом так многим.
Мне хотелось допросить Брукс, потребовать рассказать, как ей удалось столь точно воссоздать мое прошлое, что еще она знала обо мне и моей жизни и с какой стати полагала, что ее дурацкий план окажется успешным? Я предположила, что все дело в обычной для агента «Цербера» мании величия, подогревавшей ее амбиции, а с гибелью Призрака больше некому было сдерживать ее стремления. Но мне не узнать наверняка, потому что Брукс мертва. Строго говоря, не было никакой нужды убивать ее, но я не смогла стерпеть ее издевательскую ухмылку, когда она скинула путы и бросилась к двери. Тогда я решила, что это к лучшему. Мне не нужны были напоминания о произошедшем. Мне казалось, что только так я сумею забыть о моем клоне, кричавшем с кровью на губах, что она заслуживает моей жизни в той же мере, что и я.