Мой взгляд снова наткнулся на сверток, который мне вручили перед посадкой на транспортный корабль еще на Цитадели. Я думал, что это очередной инструктаж в дополнение к тем горам информации, что я уже получил, однако на обертке отсутствовала символика Альянса, а курьер, доставивший посылку, работал в частной компании.
Поддавшись любопытству, я сорвал печать и вытряхнул содержимое свертка на стол. Несколько мгновений, стиснув зубы и чувствуя, как негодование закипает внутри, я разглядывал папки с церберовским логотипом, прежде чем заметил прикрепленную к верхней из них записку – всего одна строчка, написанная элегантным почерком: «Не вините ее. Она спасла всех нас. – М.Л.»
Инициалы показались мне знакомыми. Просмотрев информацию касательно деятельности Шепард в “Цербере”, я нашел многократное упоминание имени «Миранда Лоусон». Образ холодной, строгой женщины, столь многого добившейся в жизни, который сложился в моей голове при прочтении ее файла, никак не вязался с человеком, написавшим эту записку. Однако это должна была быть именно она - кто еще пошел бы на все эти хлопоты, чтобы передать мне сверток? Кто еще обладал нужными для этого связями?
Взяв первую папку, я принялся изучать содержащуюся в ней информацию о Шепард – все, что “Церберу” удалось найти, начиная с ее поступления на службу Альянса и до того момента, как была сбита “Нормандия СР-1”.
Среди собранных данных имелся даже развернутый психологический портрет в совокупности с прогнозируемой реакцией на некоторое количество различных сценариев, а также вероятные ответы. Первые несколько сценариев рассматривали возможность убедить Шепард работать с ними, столкнув ее с ужасом, таящимся в смерти гражданских людей. Человек, составивший портрет, проанализировал поведение Шепард на протяжении всей миссии, призванной остановить Сарена, оценил ее превращение из безжалостного, эмоционально обособленного бойца N7 в Спектра с личной вендеттой и растущей привязанностью к ее разношерстной, выбранной лично ею команде “Нормандии”.
«Все сильные стороны Шепард, - писал неизвестный аналитик, - проявились во время этой миссии». Конечно, и до этого все прекрасно знали, что она была лучшим коммандос своего времени, - именно поэтому ее и избрали Спектром. Чего они не знали, и что даже для самой Шепард стало неожиданностью – так это то, что как только она получила свою собственную команду, каждый ее член стал верен не Альянсу, а ей. Преданность эта простиралась так далеко, что перспектива попасть под трибунал за угон принадлежащего Альянсу судна показалась им не столь страшной, как опасения подвести своего командира. Силой Шепард был ее талант к лидерству – качество, данное ей самой природой, и никто не мог соперничать с ней в этом. Все, что было в вашей власти – это следовать за ней, поклявшись дойти до края света пусть лишь для того, чтобы доказать, что вы можете оправдать ее ожидания.
Вот почему “Цербер” знал, что никто не сможет заменить Шепард. Они нуждались в ее великолепных боевых способностях, ее знаниях и связях, но больше всего им было нужно то врожденное качество, которое заставляло вас верить каждому ее слову лишь потому, что она сама в это верила. «Если мы убедим Шепард ступить на нашу сторону, - писали они, - все остальное разрешится само собой».
Атаки коллекционеров прекратились, так что, вероятно, они были правы.
На следующей странице я нашел свое имя в списке людей, с которыми “Цербер” рекомендовал Джене «не поддерживать контактов» из опасения «смещения приоритетов и оказания нежелательного эмоционального влияния». Андерсон тоже был в этом списке. Они пытались настроить ее против нас? Глупый вопрос – речь шла о “Цербере”, конечно же они пытались это сделать. Гораздо важнее было узнать, поверила ли она им. Этого ответа я не знал.
Чуть дальше я нашел фотографии Шепард, снятые на протяжении ее карьеры. Среди них было даже архивное фото восемнадцатилетней Джены – ее только-только зачислили в войска. Сначала я даже не поверил, что это она – худенькая девочка с бритой головой и колючим взглядом; она казалась слишком юной, а темные глаза ее были затравленными и пустыми, словно у загнанного в угол животного.
Конечно же я не сомневался в ее рассказе о том, как она оказалась в Альянсе, но лишь после того, как увидел подтверждение этому своими глазами, вся история обрела для меня реальность. Я пробежался взглядом по совершенно секретным сведениям, касающимся ее вербовки. Большинство полей содержали всего одно слово - «Неизвестно», а ниже следовала вымышленная от начала и до конца история, призванная удовлетворить официальное расследование. Поразительно уже то, что она вообще смогла оказаться в рядах Альянса, не говоря уже о том, как многого ей удалось достичь. Неудивительно, что практически все, касающееся ее первых нескольких лет службы, оказалось засекречено – тот факт, что один из лучших солдат человечества начинал свою карьеру как преступник, или что на первых порах и месяца не проходило без того, чтобы ее не наказывали за драки или неповиновение, вряд ли играл на руку Альянсу.
Открыв папку с фотографиями и просматривая их одну за другой, я видел, как Шепард росла и взрослела, постепенно обретая уверенность в себе. Фото, запечатлевшее ее в парадной форме со Звездой Земли на груди, было особенно хорошо, хотя Джена все равно выглядела больше как самодовольная наемница, нежели гордый солдат. Постепенно, по мере того, как ей объявляли благодарность за благодарностью, тем самым стирая темные пятна с ее репутации, на лице Шепард стала появляться эта ухмылка, которую я знал так хорошо. Наконец, мне в руки попал снимок, который заставил меня замереть – тот самый, который неделями мелькал в новостях после нападения на “Нормандию”. Тот самый, который они безжалостно использовали месяцами, набирая новых рекрутов в войска Альянса. Именно на это фото я смотрел, когда она впервые ступила на борт “Нормандии” в качестве старпома; в тот момент я понял, что чем бы ни обернулось то задание, оно уж наверняка не будет скучным. Стоило ей лишь появиться, как все изменилось.
Слухи поползли с самого утра. Как только маршрут корабля был изменен таким образом, чтобы включить в себя краткую остановку на космической станции Ковасси, все дружно предположили, что последним дополнением к экипажу “Нормандии” окажется коммандер Шепард – герой Скайллианского блица и первая женщина, ставшая агентом N7. Даже то, что она находилась на Ковасси, само по себе являлось слухом, однако это не помешало членам команды высказывать всевозможные предположения относительно того, зачем Альянс выбрал ее для простого испытательного полета. Я видел ее в новостях шестью годами ранее, - теперь уже восемью годами - когда Шепард получала Звезду Земли, но в остальном она держалась в тени, и в ее файле не было практически ничего, к чему я мог бы получить доступ с моим уровнем допуска.
На видео Джена всегда выглядела возбужденной, словно ей с трудом удавалось оставаться на месте перед камерами, и ее постановочные фото – голова ровно, нейтральное выражение лица – были такими же. Но существовали и другие фотографии – например, та, которую я держал в руках сейчас – одна из серии любительских снимков, сделанных незадолго до нашей высадки на Иден Прайм. На том из них, что привлек мое внимание с первого взгляда, Шепард проверяла свое оружие и случайно посмотрела в объектив камеры – опасная ухмылка, которую я так хорошо знал теперь, застыла на ее лице. Даже несмотря на то, что Джена была одета в броню с эмблемой N7, она не походила на военного. Она выглядела, как наемница: ее темные волосы были выбриты по бокам, а осветленные пряди оставленной по центру полосы напоминали полотно пилы. Ее высокие скулы, точеные, в чем-то кошачьи, черты лица и темные глаза сделали бы ее откровенно красивой, если бы не постоянно нахмуренные брови и скривленные полные губы.
Помнится, впервые увидев это фото, я подумал, что нет ничего удивительного в том, что люди боятся ее. Сейчас же, глядя на то же самое лицо, я не мог думать ни о чем другом, кроме того, как словно облака расступались над ее головой, стоило ей лишь улыбнуться, и как это дарило мне чувство, будто бы мы разделяли какую-то личную шутку, которую не дано понять никому другому. Я до сих пор помнил то удивительное ощущение, пронзившее мое тело, когда она впервые рассмеялась над чем-то, сказанным мной; тогда я заметил форму ее глаз, овал лица, изгиб губ, и меня поразила мысль о том, насколько чертовски красивой она была. Я все еще помнил каждую мелочь долгого, медленного пути, в конце которого я осознал, что люблю эту женщину, бывшую моим командиром.