— Ближе к делу… — Алик хотел это сказать какнибудь грозно, чтобы Первухина зарубила себе на носу, что ему на ее знание абсолютно наплевать, но вышло у него до неприличия сипло и жалобно.
— Ага! Боишься, что всем станет известно, кем на самом деле является крутой красавчик Рогачев! — выпалила Ольга и довольно хищно скривилась.
Алик нервно сглотнул образовавшийся в горле липкий ком и с трудом проговорил:
— Да кто тебе поверитто…
Ольга рассмеялась, вытащила из кармана мобильник, потрясла им и сказала:
— Доказательства здесь! Чудное видео! Представь, что будет, если я в Интернет выложу!
— Зачем?!
— А чтобы твоя Верочка точно знала, с кем водится! Она тебя тогда сама бросит! Неужели непонятно?! Да и вообще, вмиг лишишься своего статуса первого парня в нашем классе!
— Странно… Ты ведь все это видела… значит в курсе, кем… на самом деле я являюсь… Уверяешь, что за это Вера может меня бросить… Так тебето я зачем… такой нужен?
— Я уже сказала: ты мне нравишься! Конечно, то, что я засняла на телефон, тебя не украшает, но, возможно, подобное больше никогда не случится. Ты ж теперь ученый! А этого о тебе никто не узнает! Если я не захочу, конечно!
— Но ты же не одна — владелица этой моей… тайны… Во дворе еще трое человек было.
— А они станут молчать!
— Это почему же?
— Сам знаешь! — отрубила Ольга. — Ну так как?!
— Что как?
— Бросаешь Филимонову?
— Надо всего лишь ее бросить? — Алик пытался схватиться за соломинку. В конце концов можно придумать чтонибудь такое готичноромантическое и встречаться с Верой тайно. Девчонки любят, когда любовь с препятствиями и слезой.
— Не только! Ты бросаешь Верку и начинаешь встречаться со мной.
Алик с удивлением оглядел решительно настроенную Первухину и спросил:
— А ты, Ольга, никогда не слышала такую поговорку: «Насильно мил не будешь»?
Она усмехнулась и ответила:
— Я уже несколько раз сказала, что ты мне вполне мил.
— А я про себя. Неужели ты думаешь, что можешь меня заставить в тебя влюбиться под страхом… разоблачения? — удивился Алик.
— Страх разоблачения может тебя заставить бросить Верку. А когда станешь встречаться со мной, увидишь, что я ничуть ее не хуже. Возможно, и лучше. У меня и ноги длинней, и бедра уже. Думаешь, почему твоя Филимонова из юбок не вылезает? Да потому что у нее фигура несовременная, и джинсы ей абсолютно не идут! Ты вспомни: видел когданибудь Верку в узеньких джинсиках с заниженной талией?
Алик растерянно молчал. Ему было безразлично, почему Вера не носит узеньких джинсиков. Он не знал, как и зачем занижают талию. Вера нравилась ему, в чем бы ни была одета. Но Первухина представляла реальную опасность. Если до Веры дойдет то, что о нем знает Ольга, то она и сама от него в ужасе отшатнется. Так какая разница, каким образом терять Веру. Все одно терять!
— Хорошо… — медленно, по слогам произнес он, нервно кивая в такт головой. — Я принимаю твое предложение, Ольга. Я сильно сомневаюсь, что я вдруг ни с того ни с сего в тебя влюблюсь… Но я однозначно не хочу, чтобы Вера узнала обо мне то, что знаешь ты… чтобы в классе тоже узнали… Так что предлагаю заключить договор или… нет, лучше — пакт!
— Чточто? — Ольга красиво изогнула брови. — Что еще за пакт?
— Ну… пакт — это соглашение… договор такой, очень важный, чаще всего о взаимопомощи и, что самое главное, о ненападении! И, заметь, о взаимном ненападении!
Первухина презрительно хмыкнула и процедила:
— Можно подумать, что у тебя чтото против меня есть! С какой стороны ты можешь на меня напасть?
— Сейчас у меня против тебя действительно ничего нет. Ты права. Но если мы станем встречаться, ты можешь проколоться, Ольга! Имей в виду, я буду очень внимательно за тобой наблюдать!
— Ничего не нароешь! Я нормальный человек! Никаких грехов за мной нет!
— Тогда тебе ничего не мешает заключить со мной пакт, верно?
— Допустим!
— Отлично! Но любой договор подразумевает определенные условия. Давай их обговорим.
— Ну… давааай… — не очень решительно протянула Первухина. Видимо, ей виделся в этом какойто подвох, и она старалась определить, в чем именно, чтобы не промахнуться.
— Так вот! Условия просты. Мы начинаем с тобой встречаться, и ты обязуешься молчать о том, что обо мне знаешь, то есть не нападаешь. Если ты нарушаешь обещание, то я уже имею полное право напасть, то есть рассказать всем, что узнаю про тебя. Вовторых…