Выбрать главу
8
Время воронки заносит — Празднует жизнь над войною. Женские слезы в колосьях Спеют в июньском зное.
Вызрели и, что звезды, Падают — Слышно людям. Бабы вздыхали: — Не поздно ль… Этак без хлеба будем!
Бабьи глаза влажнели, Солнышки в них дрожали, Солнышки еле-еле Сдерживались на ресницах. И на день не пожелали Откладывать жатву жницы.
В поле до поздней ночи Старый и самый малый. — Охтеньки, Нету мочи!.. — Кто-то спиной усталой Хрустнет И снова в поклоне Гнется к земле влюбленно. Жжется стебель в ладони, Словно огнем спаленной.
В серп, словно в месяц, Пястью Снова стебли заводит… Нету страшнее власти, Нету превыше власти, — Хлеб половодит!
Силы лишь бы достало Выстоять, Не свалиться!.. Родина, ты помогала Мне, словно небо птице. Ты и Дарья! Безгрешный Взгляд ее ливнем вешним, Сердце мое омывая, Лился, как солнце в мае.
Шепчут сухие губы, Полные терпкой полыни: — Любый, не надо, любый!.. Помню тебя доныне!.. И притянула жесткой, Ласковою ладошкой…
В реку растопленным воском Лилась заката стежка. Месяц в воде — подковой,
Хочешь — Бери на счастье! С ношей своей бедовой Шли мы во звездной власти.
Речка у ног плескалась, Выгнув дугою тело. Лунная зябкая алость Рябью переливалась, В травах густых звенела.
Здесь, и былинка каждая, Вырасти в песню жаждая, Слышно, Как голос пробует, Песня наша особая…
9
Слава богу, Хлеба чистой ржицы Испекли сегодня молодицы.
Коркою поджаристою, хрусткой Тянет аппетитно за околицу. Села и деревни старорусские Радостью тихонько обзаводятся.
Из деревни, спрятанной в подполье, Дух смолистый вытесняет сырость. Первый сруб на пепелище вырос С окнами в лучистое раздолье.
Солнцем августовским накалены, Бревна зажелтели, словно свечи. Лесом окоренным просмолены, Опьяняют Дарьюшкины плечи.
От любви и бабьих пересудов Я хожу хмельной уже неделю. Ныне обо мне толкуют худо, А давно ли охали-жалели.
Мне-то что: Поговорят и бросят, — По бревну топор гуляет злее. А вот Дарье — Что ни день — подносят Стопочку ехидного елея.
Зыркнув глазом, шепчут: — Ты слыхала, Твоего-то видели в столице!
Горемыки-бабы, Разве мало Горюшка на выжженной землице?!
Суды-пересуды — Лишь начало, Дарью не такое ожидало!
* * *
Женщины знали, что ли? Слух обернулся былью: Мне будто в рану — соли, Как топором по крыльям.
Кто-то орал натужно: — Дарья, встречай армейца! — Разом колючей стужей Мне захлестнуло сердце.
Дарья с лицом иконным Рядом с безруким мужем. В карих очах бездонных Зреют любовь и ужас.
* * *
Я и Евгений                   сидим на бревне. Курим, Молчим и курим. Как перед штурмом, Как на войне, Курим да брови хмурим.
Всякое было: Бивали меня, Сам не скупился на сдачу. Тут же Только дым без огня — Экая незадача!
Женька без рук, Будто кряжистый пень, — С этаким наработай! Пристально смотрит в закатный день, Соображает что-то.
Вдруг повернулся, Подался ко мне, Черти в глазах заиграли. Вилами недругов этак к стене Прадеды припирали.
— Поговорить вот хочу с тобой, — Он процедил невнятно, — Не возражаю, Спор любой Лучше драки, понятно.
Женька привстал И невпопад, Словно для протокола: — Надо к учебе пристроить ребят, Отдал бы сруб под школу!