Но Карен волновалась о Билле. Помолчав, она печально заметила:
— Знаешь, похоже любой близкий мне человек как-то странно исчезает — сперва Ги, теперь Билл.
Клодин обняла ее.
— Не говори глупости, милая. Это ужасное совпадение — то, что ты попала в лапы Лемейна. И все из-за Ги. Ему за многое придется ответить, подожди, дай только я его увижу.
Карен грустно улыбнулась.
— По крайней мере, мы хоть знаем, где он, даже если это и не очень-то безопасно.
— Да не переживай ты о нем, уж он-то в состоянии разобраться со своими проблемами, — твердо сказала Клодин.
— Знаешь, я все старалась придумать, что можно сделать, — сказала Карен. — Наверное, мне нужно поехать на квартиру, поэтому как только ты доберешься до казино, позвони сюда и скажи, вышла ли на работу Мари. Если она там, я возьму такси, поеду туда и заберу все свои вещи.
Клодин с сомнением покачала головой.
— Они наверняка следят за квартирой. Будет куда лучше, если туда отправлюсь я.
Карен продолжала настаивать на своем:
— Нет, тебя я в это втягивать не буду, с тебя и так достаточно. У меня такое ощущение, что там я смогу узнать что-то о Билле. Вполне вероятно, что он отправился именно туда, думая, что я рано или поздно там появлюсь. — Она нахмурилась. — Я знаю, это рискованный план, но ничего другого придумать не могу.
— Вся эта затея мне не по душе. Он никак не мог поехать туда — это слишком опасно. Да и тебе туда соваться нельзя. Оставайся-ка ты здесь, он обязательно объявится.
Карен встала, подошла к окну и посмотрела на улицу ничего не видящим взором.
— Не могу объяснить, почему, но чувствую, что должна поехать и найти его, должна что-то сделать. Нельзя просто сидеть и ждать.
— Что ж, делай как знаешь. Ладно, мне пора собираться. Как только я разузнаю о Мари, сразу тебе позвоню. Но будь осторожна — пусть телефон прозвенит трижды, и только на четвертый раз снимай трубку. Если поедешь на квартиру, возвращайся сюда как можно скорее, а если попадешь в беду — я в казино.
Она уехала. Карен смотрела, как зажигаются фонари на набережной и лампы в квартирах, где жили люди со своими любимыми. Она думала о Билле, и по щекам ее текли слезы. Вдруг зазвонил телефон и Карен вскочила. Три звонка, и на четвертый она взяла трубку.
— Это Клодин. Ответ положительный. Поняла? Ничего не могу говорить, сама знаешь почему.
— Спасибо. До встречи. — Карен положила трубку. Наконец-то можно переходить к активным действиям. Она сбежала вниз по лестнице, поймала такси, доехала до улочки, где располагался дом Мари, попросила водителя остановиться, вышла и расплатилась с ним.
— Дальше я пойду пешком, спасибо.
Держась в тени зданий, она быстро дошла до дверей подъезда. Осмотрелась, не очень-то представляя, что именно должно свидетельствовать о слежке. На улице было полно народу — туристов, яхтсменов — но, по крайней мере, у дверей не было ни одного человека с газетой. Похоже, за домом не наблюдают…
Она поднялась по лестнице, остановилась у двери в квартиру и прислушалась. Ни единого звука. Она беззвучно повернула ключ в замке и вошла.
В квартире царил полумрак. Двери в комнаты были распахнуты. Жалюзи на окнах опущены. Тихо, лишь доносятся звуки с улицы — музыка, смех, шум отъезжающей машины, чьи-то крики. И вдруг она увидела алое пятно на белоснежном коврике. Карен с опаской потрогала его одним пальцем. Это была свернувшаяся кровь! Она упала в кресло и закрыла лицо руками, но вдруг вскочила с места — может быть, Билл все еще здесь, раненый, без сознания. Она ходила из комнаты в комнату. Никого. Лишь пустые чемоданы и коробки, все вещи брошены так, как она их оставила — в полуразобранном состоянии. И в этот момент, резко пронзая тишину квартиры, зазвонил телефон.
ГЛАВА 8
Ги заметил, что на дороге, ведущей к ранчо, появился трейлер. В этот день он прискакал на ранчо пополнить запасы продовольствия. Будь это в мае, он бы не обратил никакого внимания, потому что в это время обычно толпы цыган устремляются кочевать по этим местам, и в наши дни трейлеры с успехом заменяют им древние кибитки. Но на дворе — конец лета.
Конечно, это могут быть туристы. Ги стал наблюдать за трейлером в бинокль, и ему показалось, что в окошке появился подозрительный блик от яркого солнечного света, как будто луч упал на линзу такого же бинокля или подзорной трубы. За ним явно следили. Ему стало не по себе при мысли о методах Кристиана и Джино.