Дерек смотрел на машину Стейси, припаркованную на обычном месте на улице недалеко от гостиницы. Неужели она отправилась прогуляться пешком, и при этом одна, хотя он предупреждал, чтобы она этого не делала?
Он вернулся к своей машине и связался с другой патрульной машиной. На его вызов ответил Майк Бауэр.
Дерек спросил Майка, делал ли он патрульный объезд города.
Тот ответил, что делал.
— Ты случайно не видел Стейси Миллман? — Дерек тут же вспомнил, что Майк ее не знает, и описал ее.
— Нет, не видел никого, кто бы соответствовал этому описанию, шериф. Но я позвоню, если замечу ее. Хотите, чтобы я ее забрал?
— Нет, просто дай мне знать.
Дерек включил двигатель и стал сам медленно объезжать улицы города. Он подумал о Джоне Бел-лоузе. Вдруг она с ним? Мог же Беллоуз одолжить машину у кого-то из приятелей и куда-нибудь повезти Стейси? Он все еще не доверял этому мальчишке, не очень верил в совпадения.
Он остановился перед окружной тюрьмой и вошел внутрь, чтобы позвонить в университет. Получил номер общежития и позвонил туда.
Джон Беллоуз сам подошел к телефону и был явно удивлен, услышав, что ему звонит шериф.
— Со Стейси все в порядке? — сразу же задал вопрос Беллоуз.
— Я потому и звоню. Подумал, что она, может быть, с вами.
— Нет. На этой неделе мы все сидим тут как привязанные, готовимся к выпускным экзаменам.
— Будьте добры, позвоните ко мне в офис и оставьте сообщение, если она позвонит или появится. — Дерек продиктовал Беллоузу свой номер.
Теперь он был в растерянности.
Выйдя на улицу, он вернулся к патрульной машине и поехал по Мэйн-стрит. Проехал мимо дома матери и поморщился, вспомнив их последний разговор в библиотеке. Повинуясь импульсу, он объехал вокруг квартала и затормозил на подъездной дорожке к дому матери.
Если мать хоть что-нибудь знает, он воспользуется случаем и заставит ее сказать.
Она встретила его в фартуке… само воплощение материнства, как если бы той ссоры вовсе не было.
— Входи, садись ужинать, дорогой. Я как раз испекла твои любимые булочки к супу.
— Я не в гости, мам, — сказал Дерек, проходя вслед за ней в уютную бело-голубую кухню, которая за все эти годы не менялась, если не считать периодической побелки и покраски.
От еды он отказался, но согласился выпить кофе из «своей» синей с белым кружки.
— Мама, Стейси Миллман исчезла. Ее машина по-прежнему стоит у гостиницы, но ее самой нет нигде, и у меня появляются плохие предчувствия. Он наклонился вперед и положил ладонь на руку Иди, а в его голосе послышались умоляющие нотки: — Мама, если ты знаешь что-нибудь, что может мне помочь, то прошу тебя, скажи. Теперь речь идет не просто о гордости Хантеров… или что там еще их заедает. Кто-то уже покушался на жизнь Стейси один раз, и я считаю, что ей грозит реальная опасность. Особенно теперь, в свете самоубийства Уильяма.
Иди сняла очки и пристально посмотрела на сына.
— Ты это серьезно?
— Еще как серьезно. — Он сглотнул и потер рот рукой. — Я люблю ее, мама.
Лицо Иди отразило внутреннюю борьбу. Он сделал вдох наконец, когда она кивнула и начала говорить.
— Я уверена, что это не они пытались причинить ей вред, — сказала Иди, имея в виду Хантеров. — Они только хотели, чтобы она перестала задавать вопросы. Хотели, чтобы она уехала из города, оставила нас всех в покое.
— Но почему? — Дерек с трудом удерживался, чтобы не вскочить со стула, — ему надо было что-то делать, искать ее на улицах.
Следующие слова матери пригвоздили его к месту:
— Они не хотели, чтобы ты узнал, что ты — сын Боба.
— Что? — Он не так понял. Ну да, наверняка. Она сказала это очень тихо — он просто не расслышал.
Иди опустила голову и чертила на вышитой скатерти круги краем своей ложки.
— Прости, Дерек. Ты никогда не должен был это узнать. Карли в лепешку разбивалась, чтобы никто ничего не узнал.
— Карли Сеймос? А она-то какое имеет к этому отношение?
— Она приходится Изабелл теткой по мужу. Изабелл и Боб были помолвлены, и она не хотела, чтобы что-нибудь помешало свадьбе. Карли была настырной дальней родственницей Хантеров и смотрела на брак Изабелл с Бобом как на способ сократить расстояние. Кроме того, — продолжала Иди, посмотрев Дереку в глаза, — Селма не хотела, чтобы Боба перехватила я. С ее точки зрения, я была неподходящей партией. Брак между Изабелл Сеймос и Бобом был куда более приемлемым.
— Селма знала.
Иди кивнула; глаза у нее были грустные, губы дрожали.
— Вот почему они платили за мою учебу?
— Да. Твой отец… Пит… потерял все наши сбережения из-за неразумного вложения денег, а ты получил лишь частичную стипендию. Я пошла к Селме и сказала ей, что ты — ее внук, независимо от того, желает она признавать тебя или нет.
Дерек откинулся на спинку стула, пытаясь за несколько минут переосмыслить всю свою жизнь. Десятки образов промелькнули у него в голове; они смещались и менялись, когда он подставлял лицо Боба Хантера вместо лица Пита Чанселора.
— Почему же Боб ни разу не подал никакого знака? Боб изо всех сил старался не замечать меня все время, пока я рос.
Иди молчала, не глядя на сына.
— Мама? Почему он не… о Господи! Мама, разве он не знал?
По щекам Иди покатились слезы, когда она покачала головой. Достав из кармана фартука платок, она вытерла глаза и нос.
— Таков уж был договор: главное — не дать Бобу узнать, потому что если б он узнал, то расторг бы помолвку с Изабелл и настоял бы на том, чтобы жениться на мне.
— А ты не хотела выходить за него? Ты его не любила?
Иди пожала плечами.
— Я была очень молода и только тот один-единственный раз ездила с ним к трем озерам. На то, чтобы влюбиться, времени практически не было, да к тому же я уже почти увлеклась Питом. Так или иначе, я не могла идти против Селмы и Карли, когда они приняли решение. Они сказали, что подарят нам с Питом этот дом, если мы немедленно сбежим и поженимся, и дали мне пожизненно работу в библиотеке.
— Угу, все получилось чистенько и гладенько, если не обращать внимания на то, что я всю свою жизнь называл отцом чужого мне человека, а с родным отцом был едва знаком. И вот теперь ты говоришь мне об этом, потому что боишься, как бы не нажить неприятностей.
— Я не хотела, чтобы ты думал, будто я могла причинить вред этой девушке, — воскликнула Иди. — Не хотела… независимо от того, что еще ты теперь обо мне думаешь.
Дерек взял себя в руки. Она напомнила ему о том, зачем он вообще сюда приехал. Сейчас ему надо думать только о Стейси.
— А какое отношение ко всему этому имеют Миллманы? Откуда Стейси могла узнать об этой истории?
Иди пожала плечами.
— Не знаю. Я полагала, что Миллманы тоже знали правду. Они ведь были не просто домашней прислугой, Боб и Джералд были близкими друзьями, то и дело вместе охотились и рыбачили. Миллманы уехали неожиданно, по-моему, среди ночи. Возможно, Хантеры решили, что Миллманы поделились секретом с дочерью, когда та подросла.
— И это действительно все, что тебе известно?
— А разве есть что-то еще?
Дерек поднялся.
— Я верю тебе, мама, но все равно из рассказанного тобой ничто не объясняет покушения на убийство.
По привычке он потянулся поцеловать мать в щеку, но остановился и лишь похлопал ее по плечу. Потребуется какое-то время, чтобы прошло то чувство горечи, которое вызвали в нем ее признания. Не сказав больше ни слова, он вышел через заднюю дверь.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Широко раскрытыми от ужаса глазами Стейси уставилась на свое отражение в зеркале. Раскачивая кресло, ей удалось передвинуться вместе с ним до этого места, и теперь она встретилась лицом к лицу с собственным бессилием.
Когда она проснулась во второй раз, через окошки в дальнем конце проникал слабый свет, и она поняла, что луна либо только что взошла, либо недавно вынырнула из-под облачного покрова. Память мгновенно вернулась к ней, и она оглянулась, ища взглядом обнаруженные ею коробки. Но лунного света было недостаточно, чтобы рассеять скрывавшую стены темноту.