Он оставил все эти проблемы в стороне. Возможно, у него и появится шанс ответить на них, когда он узнает побольше. Что толку заниматься бесплодными размышлениями, возводя пирамиды догадок на песке неосведомленности…
— Что ж, хорошо, — сказал он. Сказал, может быть, не совсем вежливо, потому что все еще был раздражен этим неожиданным препятствием. — Как‘только смогу — сразу же дам вам ответ, если вы покажете мне, какова же она, ваша земля.
— Вот и прекрасно! — воскликнула Сирэйнис, и на этот раз в ее улыбке Олвин не усмотрел никакой скрытой угрозы.
11
Как Алистра ни пыталась, никаких больше сведений выудить у Хедрона ей не удалось. Шут быстро оправился от первоначального потрясения и той паники, которая вытолкнула его на поверхность, когда он остался в полном одиночестве глубоко под усыпальницей Зея. Кроме того он стыдился своей трусости и в то же время спрашивал себя — достанет ли у него духу в один прекрасный момент вернуться в пещеру движущихся дорог и расходящихся по всему миру туннелей. Хотя он и понимал, что Олвином двигал не столько здравый смысл, сколько нетерпение, если не глупость, ему, в сущности, не верилось, что ему угрожает опасность. В свое время он возвратится. В этом Хедрон был убежден. Ну, почти убежден: сомнений оставалось ровно настолько, чтобы понудить его соблюдать осторожность.
Будет мудро, решил он, пока суть да дело, распространяться обо всем этом как можно меньше и представлять все случившееся просто как еще одну свою проделку.
К несчастью, для этого превосходного плана Хедрон не смог скрыть чувства, обуревавшие его, когда по возвращении на поверхность перед ним предстала Алистра. Она увидела в его глазах страх и тотчас же истолковала его в том смысле, что Олвину грозит опасность. Напрасными оказались все заверения Хедрона — Алистра злилась на него все больше и больше, когда они вместе возвращались через Парк.
К тому времени, когда они достигли первых зданий города, Хедрону стало ясно, что его тактика увиливания от ответов полностью провалилась и ситуация самым драматическим образом вышла из-под контроля. Впервые в жизни тут Шут растерялся и не нашел способа справиться с проблемой.
Они расстались в каменном молчании, когда дошли до кольцевой магистрали, опоясывающей Парк. Хедрон глядел девушке вслед, пока она не исчезла из виду, и устало думал о том, какие же еще планы могут созревать сейчас в этой юной головке.
Что же касается Алистры, то она действовала быстро и без озарения. Она не стала тратить время на розыски Эристона и Итании. Родители Олвина, с ее точки зрения, были не более чем милыми заурядностями, к которым она относилась не без приязни, но решительно безо всякого уважения.
Джизирак выслушал ее рассказ, не проявляя ровно никаких чувств. Если он и был взволнован или удивлен, то хорошо это скрывал — настолько хорошо, что Алистра была разочарована. Когда она окончила повествование, Джизирак задал ей несколько вопросов и тут же намекнул, не выразив это словами, что она, возможно, просто ошиблась. Какие же у нее причины полагать, что Олвин и в самом деле покинул город? Может быть, над ней просто подшутили… То обстоятельство, что во всем этом был замешан Хедрон, делало такое предположение в высшей степени неправдоподобным…
И нет никакой необходимости сеять панику по поводу инцидента, который, возможно, разъяснится в ближайшие несколько часов.
Алистра ушла от Джизирака в состоянии, близком к отчаянию. Доведись ей увидеть, что он предпринял сразу же после ее ухода, она была бы довольна куда больше.
У Джизирака были друзья в Совете. За свою долгую жизнь он и сам бывал в его составе и мог стать им снова, если бы ему вдруг не повезло. Словом, он связался со своими тремя наиболее влиятельными коллегами и осторожно возбудил их интерес. Собеседники сразу же согласились, что первое, что необходимо предпринять, это войти в контакт с Хедроном и потребовать объяснений. В этом великолепном плане был только один изъян: Хедрон предвидел такой поворот событий и найти его оказалось невозможным.
Если в положении Олвина и заключалась какая-то двойственность, то его хозяева были достаточно осмотрительны и не показывали ему всего этого. В Эрли — маленьком поселке, где правила Сирэйнис, — он был волен ходить, где ему заблагорассудится. Он выяснил, что Лиз разделен на бесчисленные поселки, и Эрли является типичным. Однако, в известном смысле, типичных примеров просто не существовало: Олвина заверили, что каждый такой поселок старается быть как можно более непохожим на своих соседей.