— Ответь мне, Олвин, — продолжал Джизирак, — спрашивал ли ты себя когда-нибудь — где ты был до своего рождения, до того момента, когда ты встретился лицом к лицу с Эристоном и Итанией?
— Я всегда считал, что меня просто не было нигде… что я существовал всего лишь… ну, матрицей в электронном; мозге города и ждал своей очереди быть сотворенным, — вот и все…
— Ты, разумеется, прав, — последовал отклик. — Но это только часть ответа и, в сущности, очень незначительная. До сих пор тебя окружали лишь дети твоего возраста, а они не осведомлены об истине. Все они вскоре вспомнят свое прошлое — они, но не ты. Поэтому мы должны подготовить тебя, чтобы ты смог посмотреть фактам в лицо… Ибо уже более миллиарда лет, Олвин, человеческая раса живет в этом городе. С тех пор, как пало Галактическое Сообщество, а Пришельцы вернулись на свои звезды, это — наш мир. За стенами Диаспара нет ничего, кроме пустыни…
Мы мало знаем о своих примитивных предках — только то, разве, что они были существами с очень коротким жизненным циклом и что они, как ни странно, могли размножаться без помощи электронных блоков и синтезаторов материи.
В ходе сложного и, по всей вероятности, неконтролируемого процесса ключевые начала всякого человеческого существа сохранялись внутри микроскопических клеточных структур, воспроизводимых в теле человека. Сам метод, однако, не имеет для нас никакого значения потому, хотя бы, что от него отказались на заре самой Истории…
Человеческое существо, как и любой другой материальный объект, может быть описано матрично — в терминах его структуры.
Матрица любого человека, и особенно та матрица, которая точнейшим образом соответствует строению человеческого мозга, является невероятно сложной. И тем не менее природа умудрилась вместить эту матрицу в крохотную клетку, столь малую, что ее нельзя увидеть невооруженным глазом…
Все, что в состоянии совершить природа, может сделать и человек, хотя и на свой лад. Мы не знаем, сколько потребовалось времени, чтобы решить эту конкретную задачу. Быть может, на это ушло миллион лет, но что такое миллион лет? В конце концов наши предки научились анализировать и хранить информацию, которая в микроскопических деталях характеризует любое человеческое существо, и научились это использовать для того, чтобы воспроизводить оригинал…
Я знаю, Олвин, что все это тебе интересно, но я не в состоянии рассказать в подробностях, как это делается. Как именно хранится эта информация, не имеет значения, важна лишь она сама по себе. Она может сохраняться в виде слов, написанных на бумаге, в виде переменных магнитных полей или как определенным образом расположенные электрические заряды. Человек использовал все эти способы ее консервации, но также и многие другие. Достаточно сказать, что уже задолго до нас он умел сохранять себя или, если выражаться более точно, сохранять бесплотные матрицы, по которым ушедших людей можно было снова вызвать к существованию…
Все это ты знаешь. Именно таким способом наши предки даровали нам практическое бессмертие и вместе с тем избежали проблем, возникающих одновременно с устранением смерти… Прожить тысячу лет в оболочке одного и того же тела — срок достаточно большой для любого человека. В конце такого периода воспоминания стискивают разум и он жаждет только одного — отдохновения… либо возможности начать всё сызнова… Пройдет совсем немного времени, Олвин, и я стану готовиться к уходу из этой жизни. Я тщательно просею свои воспоминания, редактируя и вымаривая из сознания те, которые мне не захочется сохранить. Затем я войду в Зал Творения через ту дверь, которую ты еще не видел. Это дряхлое тело перестанет существовать — так же, как и само сознание. От Джизирака не останется ничего, кроме целой галактики электронов, вмороженных в толщу какого-то кристалла…
Я буду спать, Олвин, спать сном без сновидений. И затем, однажды, быть может, через сто тысяч лет — я осознаю себя в новом теле и повстречаю тех, кого изберут на роль моих опекунов. Они будут заботиться обо мне, как заботились о тебе Эристон и Итания, потому что сперва я ничего не буду знать о Диаспаре и мне неведомо будет, кем и чем я был прежде. Воспоминания об этом постепенно возвратятся к концу периода моего младенчества, и на их основе я начну возводить здание нового цикла своего существования…
Такова схема наших, сменяющих друг друга, жизней. Все мы уже побывали в этом мире много, много раз, хотя, поскольку периоды несуществования различаются, надо думать, в соответствии с законом случайных чисел, каждое нынешнее население города уже никогда не повторяется с совпадением на все сто процентов. У нового Джизирака будут и совсем другие новые друзья, и новые интересы… Однако старый Джизирак — ровно такая его часть, какую мне заблагорассудится сохранить, — все же будет существовать…