Это и еще присущая ему харизма. Короче говоря, он мог найти кого-нибудь посообразительнее и поподлее Майрона — несмотря на склонность к насилию, Майрон был, в общем-то, добродушен.
Но умные Карлу ни к чему.
Он не хотел, чтобы с ним спорили. Споры неизбежно отвлекли бы внимание от главного и привели к катастрофе — их поймали бы. Для исполнения задуманного Карлом побега нужна была лишь еще одна пара глаз и ушей плюс умение действовать не раздумывая. Майрон Хаттс отвечал этим требованиям. А хитрости Карлу не занимать.
Кроме того, можно выслушать соображения Сесила. Сесил, пожалуй, даже слишком много думает. Он чересчур скрупулезно все анализирует, взвешивает — и в результате теряет имеющиеся возможности. Вроде парня с одной смешной открытки, которую как-то довелось видеть Карлу: пока тот наводил фотоаппарат на Эйфелеву башню, рядом прошла голая француженка. Сесил точь-в-точь такой же.
Но сейчас Карлу не хотелось думать о своем старшем брате. Потом когда-нибудь, на досуге.
Прислонившись к ячеистой сетке, он быстро окинул взглядом спортивную площадку. Бдительность стала его второй натурой. Двадцать лет тюремного заключения приучили его всегда быть настороже. Безусловно, Карл пользовался здесь большим влиянием и имел много друзей, но ведь всем не угодишь.
На другом конце площадки ворочали тяжести несколько черных, которые посмотрели на него с нескрываемой ненавистью. Они ненавидели Карла только за то, что он не был одним из них. Газеты часто болтают о соперничающих бандах, об уличной войне, о вендетте. Чепуха все это! Пока ты не попадешь за решетку, считай, ты ничего не знаешь о бандах.
Тюремное общество — самое поляризованное, самое сегрегированное в мире.
У Карла уже были разногласия с черными заключенными, перераставшие в оскорбления, а затем в драки, заканчивающиеся дисциплинарными взысканиями.
Но сегодня или в ближайшем будущем он не собирался ни с кем устраивать разборки. Вплоть до того дня, когда они с Майроном отправятся на дорожные работы, Карл Херболд собирался быть идеальным заключенным.
Эта новая программа представляла собой часть тюремной реформы, которая ставила своей целью дать возможность заключенным почувствовать себя полезными членами общества. Конечно, Карлу на все эти социальные аспекты было наплевать. Его заботило только одно — как это можно использовать в своих интересах. Когда подойдет его очередь покинуть тюремные стены и поработать снаружи, он первым сядет в автобус.
Поэтому он вел себя тихо, старался не делать ничего, что могло бы привлечь к нему внимание вертухаев. Никаких нарушений правил, никаких драк — исключительно хорошее поведение. Если Карл слышал, как кто-то бормочет в его адрес оскорбления, то он отворачивался. Да, уж чего Карл не любил — так это делать вид, что ничего не замечает. Несколько дней назад ему пришлось наблюдать, как Майрон отсасывает у одного заключенного. Этот тип, южанин, два года назад получивший пожизненное заключение за убийство жены, подкупил Майрона подачкой.
Наиболее агрессивные из заключенных и раньше пытались воспользоваться умственной неполноценностью Майрона, но Карл в таких случаях обычно вмешивался. Однако сейчас, перед самым побегом, он не хотел рисковать. Да и Майрон как будто ничего против и не имел. За работу он получил в награду живую мышь, которую потом распотрошил длинным ногтем.
— Запомни мои слова, Майрон, — сказал ему Карл, понимая, что время прогулки истекло и теперь до конца дня они не смогут поговорить наедине. — Когда наступит наша очередь работать в дорожной бригаде, ты не должен этому слишком радоваться.
— Ладно, — обронил Майрон, с интересом разглядывая мозоль на большом пальце.
— Было бы даже хорошо, если бы мы казались чуточку недовольными. Сможешь ты это изобразить? Выглядеть недовольным?
— Конечно, Карл. — И он стал энергично грызть мозоль.
— Если они подумают, что мы очень хотим туда пойти, то…
Он не успел договорить. Мощный удар буквально сбросил Карла с бака, на котором он сидел. Карл повалился на бок прямо в грязь. В ушах звенело, перед глазами все плыло.
В этот момент он забыл о своей решимости не ввязываться в конфликты. Движимый инстинктом самосохранения, Карл перекатился на спину и резко ударил неприятеля ногой в пах.
Черный тяжелоатлет, очевидно, полагавшийся только на силу своих мышц, не ожидал контратаки. Упав на колени, он скорчился и застонал. Естественно, остальные черные тут же набросились на Карла и начали молотить его кулаками.
Размахивая дубинками, вскоре прибежали тюремщики. К этому времени заключенные успели отскочить в сторону, подбадривая дерущихся выкриками. Когда порядок был восстановлен и ущерб подсчитан, выяснилось, что он минимален: пришлось отправить в изолятор всего лишь двоих травмированных заключенных. Одним из них был Карл Херболд.