- Так вот кто мне мешает кататься, - решила она, поднимаясь на ноги и отряхиваясь. При этом она с грустью посмотрела на протёртые на левом колене и только раз до этого надетые лосины, - выводит тут свои 'то-то-то, ти-то-то'.
Можете вы пять минут помолчать, - обратилась она к музыканту, - и не выдувать свои рулады? Я вам за это сто рублей дам.
- С удовольствием, - согласился саксофонист, кладя на лавку свой инструмент, - заодно и отдохну. Но это рулады не мои, а Дэнни Элфмана.
- Какая разница, - произнесла раздосадованная Маша, и очередные сто рублей перекочевали из её рук в кофр музыканта. Там они были первыми за день, и чтобы их не сдуло, саксофонист придавил бумажную купюру мелочью.
В тишине кататься на роликовой доске оказалось ничуть не проще, чем под музыку. Ещё пару раз свалившись и больно ударившись, девушка решила прекратить безуспешные занятия. Она слезла с доски и перевернула её вверх колёсами.
В это время подоспел Вениамин. Он подошёл к девушке и взял её за руку. А потом громко сказал:
- Я есть хочу! Пойдём в 'Марио', там вкусную пиццу готовят.
Признаться, Маша уже сама давно проголодалась, и кататься натощак уже не могла.
- Может, у меня и не получается ничего, что сил уже нет, - подумала она, - сейчас Веня угостит меня пиццей, и всё будет в порядке.
Вениамин между тем подошёл к своей машине, открыл багажник, засунул в него велосипед, сбоку положил небесного цвета скейтборд, чуть сбитый по бокам, кажется, это уже постаралась Маша, закрыл багажник на ключ, и после этого они направились к итальянскому кафе. Внутри заведения было тихо и немноголюдно. Когда-то вместе с сестрой она уже бывала в этом заведении, а потому знала, что пицца здесь стоит недёшево.
- Но, какая разница, если парень угощает?! - подумала она и смело шагнула в предупредительно раскрытую перед ней дверь.
Внутри кафе оказалось маленьким, всего на восемь столиков, но уютным. На стенах висели детские рисунки, сделанные цветными карандашами, а рядом у стойки стояли в учтивых позах двое официантов - парень и девушка. Два столика уже были заняты подростками, которые с удовольствием уминали горячую пиццу и запивали её Пепси-Колой. Осмотревшись, Маша и Вениамин уселись за свободный столик у окна, и к ним тут же подскочил молодой парень официант.
- Вы мясо едите? - спросил он.
- А как же, - ответил Вениамин.
- Тогда возьмите пиццу 'Четыре сеньора', она самая вкусная.
- Тащи тогда самую большую, - приказал раздухарившийся ухажёр, - и пару банок колы. И ещё мороженого две порции, - это он уже прокричал вслед испарившемуся официанту.
Ест ли мясо Маша, и пьёт ли она колу, никто интересоваться не стал. В ожидании заказа, Вениамин снял со стены несколько детских рисунков и начал их рассматривать.
- Как ты думаешь, - обратился он к своей ви-за-ви, - можно определить, какие из них рисовали дети, а какие родители?
При этом он положил перед Машей три рисунка, сделанные на белой бумаге формата А-4. На первом была нарисована зайчиха в купальнике с оттопыренным хвостиком, на втором серый волк, с едущим на нём Ваней-дураком, а на третьем красный конь с длинным и острым рогом на лбу. Под этим рисунком имелась ещё и надпись, гласившая:
- Ты можешь перестать верить в единорога, но единорог не перестанет верить в тебя.
- Все эти рисунки принадлежат не детям, - уверенно сказала Маша, - я сама рисую с детства, а такое намалевать могли только взрослые.
- А, может, это дети индиго сделали? - возразил Вениамин, - интересно, в нашем городе много таких...или.
Закончить мысль он не успел, официант принёс заказ.
Пицца на подносе была огромной, около полуметра в диаметре и разрезана на шесть частей. Из её центра валил соблазнительный парок. Официант забрал со стола детские рисунки и на их место поставил 'Четыре сеньора'. Трапеза началась. Вениамин первым положил себе огромный кусок и начал отрывать от него вилкой куски поменьше. Маша не стала ожидать, пока он за ней начнёт ухаживать, и взяла инициативу в свои руки. Она переложила ту часть пиццы из центрального блюда, самую аппетитную, как ей показалось, в свою тарелку и начала опережающими темпами её поглощать. Ви-за-ви не отставал от подруги и проделывал то же самое. Казалось, началось соревнование - кто кого.
Сначала вперёд вырвался юноша, но девушка быстро настигла его и первой положила себе следующий кусок. Но он уже уминался не так быстро. Пицца, конечно же, была очень вкусной, но в то же время и очень сытной. Третий кусок в желудок Маши поместиться уже не мог, поэтому она приступила к мороженому. Веня тоже сбавил темп и тоже принялся за мороженое. Недоеденной пиццы оставалось ещё два приличных куска.
- Ничего, заберём их с собой, - успокоил себя ухажёр, - потом можно будет дома доесть. Надо только у официанта пустую коробку попросить.
- Прямо, как в анекдоте про американских безработных, - усмехнулась девушка, - доедим то, что они не доели.
- Не понял, - Веня поднял голову от креманки с мороженым.
- Проехали, - закончила разговор Маша, не желая рассказывать анекдот столетней давности.
Через определённое время вместе с коробкой официант принёс и счёт на оплату застолья. В нём значилась кругленькая сумма в тысячу сто рублей. Пробежав его глазами, ухажёр сразу сник и начал рыться в карманах. Выудил он из них только три мятых сотки и ещё более мятую пятидесятку. Остальное пришлось доплачивать Маше.
Вечером, подперев голову рукой и читая конспект по педагогике, она вспоминала, как на обратном пути её ухажёр под видом того, что ему надо в туалет, ушёл за угол и уже больше не вернулся. А его машина, на которой она мечтала доехать до дома, так и осталась стоять у памятника Ленину.
- Неужели все парни такие? - с горечью думала она, - и муж у меня будет такой же?
Она отложила тетрадь в сторону и задумалась. В её мечтах нарисовался образ совсем иного парня - щедрого, благородного, любящего её, с которым она будет жить долго-долго. И от этих мыслей на глаза её набежали слёзы, и она заплакала, словно утренняя берёзка за окном. Повздыхав немного, Маша промокнула слёзы носовым платком, потом придвинула к себе тетрадь и продолжила чтение.
В понедельник на экзамене по педагогике она получила 'отлично'. Потом, когда они отмечали это событие с подругами, она рассказала им о прошедшем свидании. Рассказала обо всём подробно, почти ничего не утаив. Но о том, что Вениамин объел её в итальянском кафе, она распространяться не стала. А ещё через день пришла эсэмэска от принца-Вениамина. В ней была одна фраза:
- Хочу пиццу!
Что бы это значило?
8 июня 2017 г