— Тогда сделай то, о чем я тебя прошу.
— Нет, это невозможно!
— Ну почему невозможно! Подумай, Леннокс, у нас ведь будут дети…
— Мама тоже хочет, чтобы у нее были внуки. Она говорила мне…
— Знаю, что хочет, но я не желаю, чтобы моих детей тоже прятали от солнца, держали взаперти, как вас. Тебе твоя мать способна вбить в голову что угодно, но со мной этот номер не пройдет.
— Ты временами очень ее сердишь, — пробормотал Леннокс. — Это неразумно, поверь.
— Я знаю, что ее злит. Никак не смирится с тем, что я не поддаюсь ей, что предпочитаю иметь свое собственное мнение.
— Однако ты всегда так замечательно держишься с ней: столько терпения, внимания. Ты просто чудесная. Да. И слишком для меня хороша. Я понял это сразу, в первую же нашу встречу. Когда ты согласилась выйти за меня, я испугался… испугался, что все это мне только снится.
— Мне не надо было выходить за тебя замуж. Это была ошибка, — спокойно сказала Надин.
— Да, конечно, ошибка, — уныло повторил Леннокс.
— Ты меня не понял… Просто, если бы я уехала тогда от вас и позвала бы тебя с собой, ты бы последовал за мной, я уверена. Но тогда я еще не понимала, что собой представляет твоя мать. — Помолчав, Надин произнесла: — Так ты отказываешься со мной ехать? Что ж, заставить я тебя не могу. Но я — свободный человек! Я… я все-таки уеду.
Он с недоверием посмотрел на нее.
— Но ты… ты… не можешь этого сделать. — Теперь он говорил очень быстро, словно стряхнул с себя какую-то сонную одурь. — Мама… мама и слушать тебя не станет.
— Ей меня не остановить.
— Но у тебя нет денег.
— Заработаю, одолжу, у кого-нибудь попрошу… украду, наконец. Пойми, Леннокс, твоя мать мною не распоряжается. Захочу — останусь, захочу — уеду! Я и так слишком долго терпела… С меня хватит.
— Надин, ты не можешь бросить меня… не можешь…
Она задумчиво смотрела на него.
— Не покидай меня, Надин, — умолял он, как ребенок.
Она отвернулась, чтобы Леннокс не увидел боль в ее глазах. Потом опустилась рядом с ним на колени:
— Тогда едем вместе. Едем! Ты сможешь. Поверь, ты все сможешь, надо только очень захотеть!
Он отпрянул от нее.
— Нет, я не могу. Не могу, пойми же. Я… О Боже, помоги мне… Я боюсь.
Глава 9
В туристическом агентстве доктор Жерар встретил Сару Кинг.
— О, это вы? — обрадовалась она. — Доброе утро. Вот, собираюсь в Петру. И слышала, что вы тоже все-таки едете туда.
— Да, оказалось, что успеваю.
— Чудесно!
— Интересно, большая у нас группа?
— Говорят, только мы с вами и еще две дамы. Как раз на один автомобиль.
— Замечательно, — одобрил Жерар и занялся оформлением бумаг на поездку.
Через несколько минут они вместе с Сарой вышли на улицу. День был солнечный, но холодноватый.
— Что новенького слышно о наших друзьях Бойнтонах? — спросил доктор. — Меня три дня не было — ездил в Вифлеем, в Назарет, ну и так далее…
Сара неохотно рассказала ему о своей попытке наладить с ними контакт.
— В общем, у меня ничего не вышло, — закончила она. — А сегодня они уезжают.
— И куда же?
— Понятия не имею. — И с досадой добавила: — Знаете, я потом чувствовала себя полной идиоткой!
— Почему же?
— Да потому что позволила себе вмешаться в чужую жизнь.
— Ну, на это можно взглянуть иначе, — пожал плечами Жерар.
— На что именно — вмешиваться или не вмешиваться?
— Да.
— Ну а вы лично как на это смотрите?
В глазах профессора вспыхнул веселый огонек.
— Вас интересует, нет ли у меня обыкновения вмешиваться в чьи-то дела? Откровенно говоря — нет.
— Значит, по-вашему, я не должна была…
— О, вы не так меня поняли, — решительно возразил Жерар. — Тут сложно сказать что-то определенное. Следует ли человеку, случайно увидевшему, что совершается зло, пытаться это зло исправить? Его вмешательство может оказаться благотворным… а может и усугубить положение! Здесь нет ни правил, ни законов. У кого-то просто талант изменять ситуацию к лучшему — у них все выходит хорошо. Другие делают это неловко, им действительно лучше не вмешиваться. Надо сказать, тут очень важен и возраст. Молодым идеалистам, вдохновленным своими убеждениями, свойственно бесстрашие — они чрезвычайно чтут всякие теоретические выкладки и еще не познали на собственном опыте, что факты часто опровергают самые совершенные теории. Если вы верите в свои силы и в свою правоту, вы почти наверняка добьетесь успеха. Но по чистой случайности вы можете нанести и немалый вред. Ну а люди средних лет, уже познавшие жизнь, довольно скептически относятся к попыткам одолеть зло, полагая, что благие намерения могут еще более все осложнить, и предпочитают не вмешиваться. Итак — пылкая молодежь может и помочь и навредить, а благоразумная зрелость не делает ни того, ни другого!