— Не очень-то вы меня обнадежили, — огорченно сказала Сара.
— Как я могу вас обнадежить? Проблема — ваша, вам ее и решать. Вам, а не мне.
— То есть сами вы не хотите помочь этим несчастным?
— Нет. Поскольку у меня нет ни малейших шансов на успех.
— И у меня, соответственно, — тоже?
— У вас — есть.
— Почему?
— У вас передо мной два преимущества. Ваша молодость и ваш пол.
— Пол? А, понятно.
— О чем бы мы ни рассуждали, мы рано или поздно упираемся в вопросы пола. С девушкой вы потерпели неудачу. Но из этого отнюдь не следует, что и с ее братом вам не повезет. Из вашей беседы с Кэрол можно понять, чего опасается миссис Бойнтон. Ее старший сын уже как-то решился на бунт. Он без спросу отправился на танцы. Вполне естественное желание завести себе подружку пересилило страх перед грозной мачехой. Впрочем, старуха знала, что зов плоти одолеть невозможно. (Ей наверняка довелось видеть немало тому подтверждений — при ее-то тюремном опыте.) Она вышла из положения весьма ловко — пригласила в дом хорошенькую девушку, не имевшую ни пенни[34] за душой, и всячески старалась устроить их брак. В результате она приобрела еще одну рабыню.
— Молодая миссис Бойнтон совсем не рабыня, — возразила Сара.
— Да, наверное, вы правы, — согласился Жерар. — В этой кроткой, уступчивой девушке старая хищница не разглядела сильный характер. А Надин была в то время так молода и неопытна, что в свою очередь не сумела понять, что в этой семье происходит. Сейчас-то она уже все поняла, но, увы, слишком поздно.
— Вы полагаете, она уже ни на что не надеется?
Доктор в сомнении покачал головой.
— Как знать… Возможно, она сумеет как-нибудь использовать свою дружбу с мистером Коупом. Мужчина — тварь ревнивая, а ревность — великая сила. Леннокса Бойнтона еще можно расшевелить.
— И вы считаете, — Сара старалась говорить сухим и деловитым тоном, — вы считаете, что я могла бы помочь Рэймонду?
— Да.
Девушка вздохнула.
— Я могла бы попытаться… Впрочем, сейчас все равно уже поздно. И потом… не нравится мне все это.
В глазах Жерара снова зажглась веселая искорка.
— Это потому что вы англичанка. Вы, англичане, все, что имеет отношение к сексу, считаете «не совсем приличным».
Возмущенный взгляд Сары не произвел на него никакого впечатления.
— Да, да. Я знаю, вы очень современная девушка и запросто употребляете в разговоре весьма смелые выражения. Я знаю, вы настоящий профессионал и лишены предрассудков. Tout de тёте[35] я повторяю: хотя вы научились не краснеть, вы такая же типичная, застенчивая английская мисс, какими были ваша мать и ваша бабушка.
— Ничего подобного!
Однако доктор Жерар, смеясь одними глазами, невозмутимо добавил:
— И эта ваша английская стыдливость делает вас совершенно восхитительной.
Сара не знала, что и сказать…
Жерар поспешно приподнял шляпу.
— Я удаляюсь, — сказал он, — пока вы не начали выкладывать все, что вы обо мне думаете. — И торопливо скрылся в дверях отеля.
Сара медленно двинулась следом.
У дверей отеля царила ужасная суматоха. Несколько груженных багажом машин должны были отбыть с минуты на минуту. Возле одной из них стояли Леннокс, Надин и мистер Коуп, по-видимому наблюдавшие за погрузкой. Толстяк драгоман что-то говорил Кэрол, но так при этом тараторил, что понять его было невозможно.
Сара, демонстративно отвернувшись, прошла мимо и вошла в холл. Миссис Бойнтон, облаченная в теплое пальто, восседала на стуле в ожидании автомобиля. Сара пристально на нее взглянула, но почему-то не почувствовала прежнего отвращения.
Эта фурия, казавшаяся ей воплощением зла и коварства, сейчас, Бог ее знает почему, выглядела обыкновенной немощной и убогой старушенцией. Обладать такой жаждой власти, таким стремлением все и вся подавлять — и довольствоваться домашними дрязгами и мелочным издевательством над своим семейством! Ах, если бы ее дети могли увидеть ее такой, какой видела ее сейчас Сара, — глупой, злобной, изображающей из себя невесть кого старухой. Жалкое зрелище!
34
Пенни — мелкая монета из бронзы или медно-никелевого сплава, до 1971 года составлявшая одну двадцатую шиллинга и одну двухсот сороковую фунта стерлингов.