Пуаро виртуозно увел разговор от проблем алкоголизма, поспешно спросив:
— А эти ее странные манеры вы приметили еще днем? Во время ленча, например?
— Н-нет, — ответила леди Уэстхолм, немного подумав. — Наоборот, я сказала бы, что во время ленча она вела себя вполне пристойно… для американки ее склада, — уточнила она.
— А как она накинулась на слугу… — вдруг сказала мисс Пирс.
— На какого слугу?
— Ну это еще до того, как мы собрались с леди Уэстхолм совершить прогулку.
— О да, я помню. Ее просто трясло от ярости. Конечно, кто спорит — иметь дело со слугами, ни слова не понимающими по-английски, чрезвычайно утомительно, но если ты уж рискнул отправиться в путешествие, изволь быть готовым к любым испытаниям. Я всем это говорю.
— А что за слуга? — спросил Пуаро.
— Один из бедуинов, обслуживающих туристов. Он подошел к ней — по-моему, она велела ему что-то принести, а он, полагаю, принес совсем не то… Право, не знаю, в чем там было дело, но она просто разбушевалась. Бедный малый поспешно ретировался, а она размахивала палкой и что-то кричала ему вслед.
— Что именно она кричала?
— Мы были от них слишком далеко и не расслышали. По крайней мере, я.
— А вы, мисс Пирс, что-нибудь разобрали?
— Ни слова. Мне показалось, что она велела ему что-то принести из палатки ее младшей дочери… А может, наоборот, разозлилась на него за то, что он посмел войти в палатку к ее дочери… Трудно сказать!
— Как он выглядел, этот слуга?
Мисс Пирс растерянно покачала головой.
— Право же, трудно сказать. Он находился слишком далеко. И вообще, все эти арабы на одно лицо!
— Он был выше среднего роста, — вступила леди Уэстхолм. — На голове — этот их платок, они все тут их носят. Жутко драные и грязные бриджи, а уж на обмотки на ногах просто страшно взглянуть. Нет, эти люди определенно нуждаются в том, чтобы кто-то навел у них здесь порядок!
— Вы могли бы узнать этого человека среди остальной обслуги лагеря?
— Вряд ли. Мы ведь не видели его лица — он был очень далеко. И вообще… мисс Пирс совершенно права: все арабы на одно лицо.
— Интересно, — задумчиво произнес Пуаро, — чем он ухитрился так рассердить миссис Бойнтон…
— Но они и в самом деле иногда совершенно несносны, — заметила леди Уэстхолм. — Например, один взял-таки мои ботинки, хотя я вполне ясно сказала ему — и даже на пальцах показала, — что свою обувь предпочитаю чистить сама.
— Я тоже, — сказал Пуаро, на минуту отвлекшись от темы разговора. — Всегда вожу с собой все необходимое для чистки обуви. И платяную щетку тоже.
— И я, — чуть отмякнув, призналась леди Уэстхолм, в ее голосе даже зазвучало что-то человеческое.
— Поскольку арабы не способны как следует чистить одежду и обувь, — пробурчал Пуаро.
— Абсолютно с вами согласна. Тут приходится иногда по четыре раза на дню этим заниматься.
— Ну да. А как же иначе! — поддержал ее Пуаро.
— Я не выношу грязи! — с чувством воскликнула леди Уэстхолм и добавила еще более пылко: — Эти мухи на их базарах… Кошмар!
— Мы, кажется, отвлеклись, — чуть сконфуженно пробормотал Пуаро. — Мы обязательно постараемся поскорее выяснить, чем этот бедуин так прогневил миссис Бойнтон. Ну-ну, и что было дальше?
— Мы не спеша двинулись по дороге — и почти сразу наткнулись на доктора Жерара. Он еле шел, и вид у него был совершенно больной. Я сразу поняла, что у него лихорадка.
— Он, бедненький, так дрожал, — вмешалась мисс Пирс. — Весь-весь!
— Итак, я тут же сообразила, что у доктора начинается приступ малярии, — продолжила леди Уэстхолм. — Я сказала, что у меня есть хинин, и хотела пойти с ним в лагерь, но он ответил, что у него тоже есть хинин.
— Бедняжка, — вздохнула мисс Пирс. — Когда я вижу больного врача, мне делается как-то не по себе. В этом есть что-то противоестественное.
— Мы с мисс Пирс пошли дальше, — продолжала леди Уэстхолм, — а затем нам попалась большая плоская скала, и мы сели передохнуть.
— О да… мы так устали после утреннего похода, — прощебетала мисс Пирс. — Эти кошмарные пропасти… Этот мучительный подъем…
— Я никогда не устаю, — твердо заявила леди Уэтсхолм. — А сели мы потому, что идти дальше не имело смысла. Перед нами был изумительный ландшафт: с этой точки видны все здешние красоты.
— А лагерь был виден?
— Да, мы сидели к нему лицом.
— Очень романтичное зрелище, — разнеженно пролепетала мисс Пирс. — Палатки среди розовато-красных скал.