Мотор заработал медленнее, потом выключился, снова включился, замолк, и я услышал удар по корпусу «Файркрэста», гул голосов, шаги па палубе и шум удаляющегося мотора.
Шаги раздались прямо над моей головой. Гость был один и направлялся в сторону рубки. Это была уверенная поступь человека, который знает, куда идет. Но это не были шаги Ханслета. Я сжался в укрытии, вытащил люгер, снял его с предохранителя и приготовился достойно встретить гостя, в лучших традициях жителей шотландских гор.
По стуку дверей рубки я определил, что гость побывал в рубке, а потом покинул ее, и я увидел сноп света его карманного фонарика, которым он освещал лестницу, спускаясь ко мне в салон. Внизу он на мгновение остановился, и луч фонарика стал обшаривать стену в поисках выключателя. Я сделал шаг вперед, обхватил согнутой рукой его шею, одновременно дав ему коленом по почкам и сунув дуло люгера в его правое ухо. Приходилось действовать жестко — это мог быть мой друг Квинн. Крик боли убедил меня в ошибке.
— То, что у тебя в ухе, это не слуховой аппарат, мой мальчик,— предупредил я,— это дуло люгера. Легкое нажатие на спусковой крючок — и тебя нет. Для тебя же лучше не нервировать меня.
Перспектива путешествия в иной мир явно не устраивала его, и он остался стоять неподвижно, только из его горла вырывались какие-то нечленораздельные звуки. То ли он хотел что-то сказать, то ли глотнуть воздуха. Я немного ослабил свою хватку.
— Медленно протяни левую руку и поверни выключатель,— велел я.
Он сделал это очень осторожно и, действительно, очень медленно. В салоне стало светло.
— Подними руки вверх... Выше!
Образцовый пленник выполнял все мои поручения очень старательно. Я развернул его внутрь салона и велел сделать три шага и повернуться ко мне лицом.
Он был среднего роста, на нем была каракулевая куртка и меховая казачья папаха. Холеную седую бороду разделяла пополам полоска черных волос. Другого такого украшения, наверное, в мире не было. Загорелое лицо было красным от гнева, а может, от удушья. Он без моего разрешения опустил руки, уселся на диване, достал монокль и, сунув его себе в глаз, уставился на меня с холодной яростью. Я посмотрел на него точно так же, положил люгер в карман, налил в стакан виски и подал его контр-адмиралу сэру Артуру Арнфорд-Джессону, командору Ордена Бани и владельцу целой коллекции других наград, кстати, моему шефу.
— Вам следовало постучать, сэр.
— Действительно! Вы всегда так принимаете гостей?
Судя по его голосу, я слишком долго сжимал его шею.
— У меня не бывает никаких гостей, адмирал. И друзей здесь у меня нет. Тут у меня только враги. По крайней мере, те, кто до этой минуты приходили сюда, были врагами. Впрочем, вас я никак не ожидал.
— Остается надеяться, что меня вы действительно не ожидали,— он помассировал себе шею, глотнул виски и закашлялся.— Я и не собирался сюда... Калверт, вы хоть имеете представление, сколько слитков золота находилось на борту «Нантсвилла»?
— Я знаю их стоимость — около миллиона фунтов стерлингов.
— Восемь миллионов, если хотите знать точно. Как правило, золото, которое дядя Сэм гребет лопатой в Европе, чтобы заполнить свой Форт Нокс, перевозят в небольших количествах. По соображениям безопасности. Но в этот раз Английский банк был уверен, что беспокоиться не о чем — на борту были наши агенты. Банк задержал доставку, и поэтому на корабль загрузили сразу тысячу четыреста сорок слитков, впрочем, не информируя об этом ни единого человека. Сейчас банк в панике. А правительство!.. И мне придется всю эту кашу расхлебывать!
Естественно, он приехал сюда, чтобы кашу расхлебывал я. Что, впрочем, было действительно совершенно естественно.
— Вы должны были предупредить меня... о своем прибытии.
— Я пробовал! Но в полдень вы не вышли на связь. Это элементарная ошибка и, боюсь, очень существенная! Вы, Калверт, проигнорировали приказ, вы и Ханслет! Тогда я понял, что дела очень плохи и я должен взять их в свои руки. Я прилетел на самолете, а сюда меня доставил спасательный катер.
Я припомнил виденный нами в проливе катер, который отчаянно боролся с волнами.
— Где Ханслет? — спросил дядюшка Артур.
-— Не знаю.
— Не знаете? — спросил он уже обычным спокойным тоном, который я не выносил,— Калверт, вы больше не владеете ситуацией? Правильно я вас понял?
— Так точно, сэр. Боюсь, что, скорее всего, его похитили. Хотя и не знаю как... Что вы делали последние два часа, сэр?
— Что?!
Почему, черт побери, он не вынет из глаза монокль! Он носил его не из снобизма, его правый глаз практически был слеп, но его вид с моноклем страшно раздражал меня.
— Спасательный катер, на котором вы приплыли, адмирал, должен был прийти два часа назад. Я видел его с вертолета. Почему вы сразу не отправились на «Файркрэст»?
— Я сделал это. Мы подошли к «Файркрэсту» в сумерках, но на борту никого не было. В вашей кладовке я не нашел ничего, кроме фасоли в банке, поэтому я отправился перекусить в другое место.
— Отель «Колумб» тоже не предложил бы вам ничего лучшего. Может, только гренку к этой фасоли, да и то если повезет.
«Колумб» был единственным отелем в Торбэе.
— О нет! Я съел прекрасный ужин. Копченую форель, телячье филе, а к этому — прекрасное рейнское вино. На «Шангри-Ла».
Тень улыбки сопутствовала его словам. Адмирал приоткрыл свою ахиллесову пяту; слово «лорд» было для него самым приятным из всех, но барон с семизначной цифрой годового дохода значил для него столько же, сколько и лорд.
— На «Шангри-Ла»?.. Припоминаю, вы мне говорили, что хорошо знаете Скаураса. Не так ли? Вы говорили, что хорошо знаете миссис Скаурас, а также ее мужа. Ну, и как там старый Тони?
— Прекрасно,— ответил он ледяным голосом.
Дядюшка Артур понимал шутки, но не распространял их на мультимиллионеров,
— А его жена?
— Гм... Хорошо.
— Мне кажется, не слишком. Я видел ее бледной, несчастной, с черными кругами под глазами. Выглядела она почти так же, как я сейчас. Супруг третирует ее. И физически, и психически. Вчера вечером он публично оскорбил ее. А еще я видел на ее руках синяки и кровоподтеки от веревки. Как это объяснить, сэр?
— Это совершенно исключено! Я был знаком с первой миссис Скаурас. Она в начале года умерла в Ницце...
— В психиатрической клинике. Скаурас сам мне об этом сказал.
— Это не играет роли. Она боготворила его, и он безумно любил ее. Человек не может так измениться, А кроме того... сэр Энтони — джентльмен.
— Вот как? В таком случае расскажите мне, как он заработал свои первые миллионы. Вы видели сегодня миссис Скаурас?
— Да. Она появилась позднее,— медленно сказал дядюшка Артур,— когда мы ели филе.
Это опоздание его явно не удивило.
-— Мне показалось, честно говоря, что она не слишком хорошо себя чувствовала. На правом виске у нее был синяк, упала, поднимаясь на борт. Ударилась головой о поручни.
— Не о поручни, а о кулак своего супруга. Однако вернемся к моменту вашего прибытия на «Файркрэст», если вы позволите, сэр. Всюду ли вы побывали и все ли проверили?
— Я осматривал судно, только кормовая каюта была заперта, я не смог в нее попасть. Я подумал, что там находится что-то такое, что вы не хотели бы показывать случайным гостям.
— Или что-то, что гость, прибывший сюда перед вами, не хотел вам показать... Например, Ханслета под хорошей охраной. Наши друзья, скорей всего, ждали меня или известие о моей смерти. Если бы я погиб, они убили бы Ханслета или взяли бы его как пленника. Если бы я вернулся, убили бы обоих. К тому времени они уже поняли, что я слишком много знаю, чтобы продолжать любоваться этим светом. Необходимо время, чтобы открыть сейфы н вытащить оттуда столько тонн золота. Наши друзья знают, что время — их злейший враг, и это их очень беспокоит.
—- Ожидали известия о вашей смерти? — механически повторил дядюшка Артур.— Не понимаю.