Стояла славная ночь. (Слово "славный" появилось в его лексиконе после чтения "Прощай, оружие!", но на этот раз возвышенность показалась ему к месту.) И, насколько мог видеть глаз, славный снег окутал почти всю землю. Славный снег лежал кругом, пока он был в доме, ужинал, танцевал с Констанс и Джин и сидел в одиночестве, опустошая один стакан за другим. Он вздохнул, но не слишком глубоко, зная по опыту, что этого делать нельзя. Вот что было настоящее - погода. Снег и то, во что он превратил все вокруг. Пахотные земли, которые когда-то, немногим более ста лет назад, а то и меньше, были пустыней, где обитали лишь кристально честные индейцы, пантеры и барсы. И сейчас еще уцелело кое-что из экзотики. Глубоко под снегом спали гремучие змеи, гадюки и медянки. Прогремел винтовочный выстрел, за ним второй, значит, показались олени, а в немецкой части Пенсильвании жили семьи, которые не говорили по-английски. Он вспомнил, что во время войны, когда была объявлена мобилизация, ему рассказывали про семьи, что жили на границе их округа с округом Беркс: они не только не слышали ничего про войну, но и в Гиббсвилле-то многие из них никогда не бывали. Из этого одного можно было сочинить целый рассказ. Жаль, что он не порасспросил о них поподробнее. И тут же принял решение разузнать побольше про родную землю, разведать про ее особенности. Почему это кентуккийцы считают, что только они истинные хранители старины? "Я люблю наш край", заключил он.
- Добрый вечер, сын мой, - сказал чей-то голос.
Джулиан обернулся. Это был отец Кридон.
- Добрый вечер, сэр. Хотите сигарету?
- Нет, спасибо. Я курю сигары. - Из старого портсигара черной кожи священник вынул сигару и серебряным ножичком отрезал ее конец. - Как дела?
- Превосходно, - ответил Джулиан. - Нет, по правде говоря, далеко не превосходно. Вы, наверное, слышали о том, что я натворил вчера с вашим приятелем?
- Слышал. Вы говорите про Гарри Райли?
- Ага.
- Не мое это дело, конечно, - продолжал монсеньор Кридон, - но на вашем месте я не стал бы особенно беспокоиться. Не думаю, чтоб Гарри случайно не пришел на танцы, но человек он разумный. Идите к нему, извинитесь, покажите ему, что действительно считаете себя виноватым. Он позволит себя убедить.
- Я уже ходил. Миссис Горман не рассказывала? Я сегодня ходил к нему, но он не пожелал меня принять.
- Вот как? Что ж, в следующий раз, когда встретитесь, пошлите его ко всем чертям, - усмехнулся монсеньор Кридон. - Нет, не надо. А то это будет на моей совести. Служитель бога и разжигает вражду и так далее и тому подобное. Не знаю. Да вы, собственно, и не искали моего совета. Однако, если вы способны на минуту забыть о том, что я священник, то, строго между нами, Гарри Райли - хорошее дерьмо.
Оба расхохотались.
- Правда? - спросил Джулиан.
- Правда. Но если вы кому-нибудь проболтаетесь, молодой человек, я переломаю вам кости. Тем не менее таково мое мнение.
- И мое тоже, - сказал Джулиан.
- И мы оба правы, сын мой, - сказал монсеньор Кридон. - Гарри честолюбив. Что ж, Цезарь тоже был честолюбив. Честолюбивы многие. Я сам когда-то был честолюбив и за это хорошо получил в зубы. Честолюбие неплохая штука, если знаешь, когда остановиться. Как утверждает "Уорлд", либо держи свое честолюбие при себе, либо наплюй на него. Да, честолюбие неплохая штука, коли не становишься чересчур честолюбив.
- Вы читаете "Уорлд"?
- Разумеется. Я ее ежедневно получаю. Я, правда, республиканец, но вместе с "Леджером" мне доставляют и "Уорлд". Жаль, что Браун ушел из "Уорлд". А вы читаете "Уорлд"? Я, признаться, и не ведал, что торговцы "кадиллаками" умеют читать. Я думал, они только и заняты тем, что приходуют чеки.
- Из меня не готовили ни торговца "кадиллаками", ни чем-либо другим, отец мой, - сказал Джулиан.
- Вы говорите так, будто... Вы случайно не из неудавшихся писателей, а? Упаси бог.
- Нет, - заверил его Джулиан, - я вообще никто. Мне, наверное, следовало стать врачом.
- Видите ли... - Священник замолк, но его тон возбудил любопытство Джулиана.
- Что, отец мой?
- Надеюсь, вы не сочтете мои слова богохульством? Нет, конечно, не сочтете. Вы же протестант. Так вот что я вам скажу. У меня тоже бывают минуты, когда я жалею, что я священник. Вам это не кажется богохульством, ибо вас не учили верить, что призвание человека определяется свыше. Пойду-ка я, пожалуй, обратно в дом. Все забываю, что я уже старик.
- Не хотите ли выпить? - спросил Джулиан.
- С удовольствием, если еще не поздно. Наступает пост. - Он посмотрел на свои большие серебряные часы. - Все в порядке, время есть. Один стаканчик вместе с вами.
Удивительно, но никто не утащил бутылку виски, оставленную Джулианом на столе. Воры, а ворами могли здесь быть все без исключения, по-видимому, решили, что хозяин бутылки зашел в туалет и может застать их врасплох за кражей спиртного, что считалось большим преступлением.
- Шотландское виски? Превосходно, - оживился священник. - А ирландское виски вам нравится?