За весьма непродолжительное время их знакомства Мэгги умудрилась прочно засесть у Чарли в печенках. И все его попытки извлечь ее оттуда пока заканчивались неудачей. А ведь раньше у него никогда не было опасной привязанности к одной женщине. За исключением разве что Лауры.
Идеальной подругой Лаура тоже, разумеется, не была, но с ее недостатками Чарли был готов смириться. Беда в том, что она оказалась не готова примириться с его изъянами. Не прояви она такое неслыханное коварство, он бы женился на ней. Но что бы из этого вышло?
Чарли горько усмехнулся: их супружество напоминало бы брак его родителей, которые начали ссориться еще во время своего медового месяца. Крик, ругань, хлопанье дверьми стали в их доме привычными явлениями.
Нет уж, в который раз решил Чарли, ему лучше не повторять ошибок своих родителей и подольше оставаться холостяком.
Однако как же ему поступить с Мэгги?
Вчера она звонила ему дважды. Но узнал он об этом только сегодня, заметив, что горит красная лампочка автоответчика.
Интересно, о чем ему хотела поведать Мэгги? Может быть, она решила поделиться с ним радостью в связи со сделанным ей Джейсоном предложением? Либо сообщить ему без обиняков, что она решила не выходить пока замуж вообще, а вместо этого продолжить их интимные отношения до полного пресыщения и изнеможения?
Но такой поворот сюжета возможен только в любовном романе. Чарли протяжно зевнул, потянулся и взглянул на экран своего ноутбука. Надо было собрать волю в кулак и взяться за работу.
Он так и поступил: сел за письменный стол и попытался проникнуться творческим вдохновением.
«Работать! Работать! Работать!» – заклинал он себя.
Однако самовнушение ему не помогло. В голове клубился хмельной туман. Тогда Чарли сорвал с нее волшебный головной убор и зашвырнул его в угол. Ему вспомнился один оригинальный способ постепенного включения мозгов в рабочий процесс, к которому он прибегал в университетские времена. Суть его заключалась в том, что простая механическая деятельность, воздействуя на подсознание, стимулирует и рассудок.
Чарли принялся печатать имя своей мучительницы, снова и снова повторяя его вслух. Но кроме М-Э-Г-Г-И, никакой магии почему-то не происходило.
Внезапный сигнал домофона так испугал Чарли, что его едва не хватил удар. Обтерев пот со лба тыльной стороной ладони, он доковылял до аппарата, висевшего на стене в прихожей, и, нажав на кнопку, прохрипел:
– Кого там еще черт принес?
– Это я, Мэгги! – ответил знакомый женский голос.
– Извините, мадам, но вы не вправе вмешиваться в мой разговор с жильцом! – резко сказал ей консьерж. – Еще неизвестно, позволит ли он мне пропустить вас к нему… Мистер Кеннелли!
– Эй, Чарли! Я могу к тебе подняться? – крикнула Мэгги.
С трудом сглотнув ком, он ответил:
– Да, разумеется. Поднимайся! Пожалуйста, пропусти ее, Дон!
Чарли выключил переговорное устройство, вздохнул и отвернулся к окну. В квартире царил хаос. А на свое отражение в зеркале ему даже смотреть не хотелось. Стопка нераспечатанных конвертов на столе заметно подросла со времени их с Мэгги последней встречи. На кухне стоял тяжелый запах от пустых упаковок из-под полуфабрикатов, скопившихся в переполненном мусорном ведре. Из ванной тянуло затхлым воздухом. А по всему полу были разбросаны предметы его одежды, которые он стягивал с себя ночью по мере своего приближения к кровати. Трусы валялись на тумбочке.
Интересно, подумалось Чарли, тогда во что же он одет сейчас? Заставив себя все-таки взглянуть в зеркало, он ужаснулся: на него смотрел небритый, хмурый, коротко постриженный незнакомец в пижамных штанах.
– О Боже! – простонал Чарли. – Спаси и сохрани!
Что же скажет, увидев все это, Мэгги? Впрочем, что теперь об этом думать? Не нужно было впускать ее сюда и позволять критиковать его порочный образ жизни. И вообще, какого дьявола ее принесло сюда в такой час? Почему она не в офисе? Ведь рабочий день у нее еще не закончился!
Да и ему надо работать! Стоит ли убивать свое драгоценное время на эту… эту…
– Психопатку! – пробормотал Чарли.
Раздался стук в дверь. Чарли распахнул ее и очутился лицом к лицу с Мэгги.
На ней был роскошный голубой костюм, полускрытый расстегнутым пальто; жемчужное ожерелье на шее чудесным образом гармонировало с ее жемчужно-белыми зубами. Мэгги участливо спросила:
– Что с тобой, Чарли? Ты здоров?
– Что со мной? Здоров ли я? – Он расхохотался, как буйнопомешанный. – Со мной все в порядке! Но что привело тебя ко мне, почему ты не в офисе или не… не с Джейсоном?
– Я ушла с работы пораньше, чтобы поговорить с тобой.
– Пораньше? Ради разговора со мной? Должно быть, тому имеется какая-то веская причина!
– Да, причина имеется. Ты позволишь мне пройти в квартиру?
Чарли медлил с ответом. Он был склонен ответить Мэгги отказом и навсегда запретить ей вторгаться как в его жилище, так и в его жизнь. Но раз она уже пришла и держится уверенно, словно хозяйка, то, пожалуй, ему лучше воздержаться от резких заявлений и впустить ее, как и подобает джентльмену.
– Ты не хочешь запереть дверь? – спросила она.
– Нет, я никогда этого не делаю. А зачем?
– Входную дверь положено запирать! Оставлять ее незапертой опасно, это же Нью-Йорк, Чарли! Вор может проскользнуть в квартиру в любой момент. Город захлестывает волна преступности! По улицам стало страшно ходить одной.
– Однако это не мешает некоторым женщинам совершать в одиночку небезопасные путешествия из центра Нью-Йорка на окраины.
– Порой обстоятельства вынуждают их к этому, – парировала Мэгги.
Так и не заперев дверь, Чарли прошел в комнату и сел на свой любимый бежевый диванчик. Тот самый, который всегда нравился ему в своем первозданном виде, пока сюда не заявилась Мэгги и не сказала, что диванчик нужно как-то оживить. Например, сменить обивку или натянуть на подушки чехлы с цветочным орнаментом. После этого Чарли стало казаться, что его диванчик действительно выглядит скучновато, пожалуй, даже убого.