Я сжимаю зубы, чтобы только не накричать на него.
- Святое дерьмо, Дилан!
- Что?
- Серьезно? Ты правда хочешь извиниться?
- Боже, какой у тебя сексуальный голос.
- Фи.
Дилан смеется, будто произносит какое-то заклинание. Заразно, тепло, гипнотизирующе. Словно бальзам, смягчающий мою колючую ненависть, которую я должна чувствовать к нему. Заклинание, которое возвращает меня в настоящее и заставляет меня полностью забыть, что он натворил. Человек, способный такое сделать, явно опасен.
Я перевожу свой взгляд на Фрэнки, чьи глаза настолько широки от удивления, что я тут же возвратилась к реальности.
- Если тебе от этого станет легче, я прикрыл тебя. Сказал боссам, что у нас пищевое отравление.
- Я знаю. От того, что ты вовлек меня в свою ложь, я не чувствую себя лучше. Зачем ты вообще мне позвонил? Разве у тебя нет случайной подружки для того, чтобы провести время?
- Я уже сделал это. Мы классно повеселились.
- Ты отвратителен, Дилан.
- Я имел в виду мотоцикл. Я просто позвонил извиниться.
- Прекрасно. Увидимся завтра.
- Нет! Стой...- я задержала дыхание, ожидая очередную гадость. Дилан выдерживает паузу, будто обдумывает, как сказать, чем застает меня врасплох. - Я поступил сегодня как мудак.
- Может потому что ты и есть мудак.
Он самокритично засмеялся, и я почти поверила ему.
- Скорее всего. Просто... я просто решил, что ты одна из них. Одна из этих высокомерных, контролирующих боссов, которые решили, что мне нельзя доверять. Я не могу этого вынести.
- Я больше чем кто-либо ненавижу эту ситуацию.
- Я знаю. Мне просто потребовалось немного времени, чтобы понять это.
Фрэнки жестами показывает на часы и встает, я улыбаюсь ей на прощание. Она хватает кофе и ускользает к выходу, лавируя между столиками.
- Хорошо, - говорю я с осторожностью, - это уже лучше. Тогда до завтра на съемочной площадке.
- Почему бы нам не встретиться сейчас? На съемочной площадке, ну, скажем, через полчасика?
- Зачем? Ты солгал всем о том, как на самом деле мы провели время, а теперь хочешь вернуться на площадку.
- Мы просто быстро восстановились. Покажем всем, что даже с пищевым отравлением мы готовы работать.
- Не знаю, Дилан. Может, покажем им завтра?
- Дело в том, что я хочу обсудить одно дело, - он сделал глубокий вдох. - Я думаю, нам обоим нужно обсудить наши рабочие отношения и попытаться выяснить, как быть, чтобы всё сработало. Я больше не хочу наступать тебе на пятки, да и ты, я уверен, не хочешь наступить на мину. Верно?
Я глубоко вздыхаю и тру переносицу.
- Хорошо, - медленно проговариваю я. Несмотря на то, что я все еще злюсь, мне нужно держать Дилана в этом новом режиме «продуктивного работника», чтобы быть уверенной, что завтра он летящей походкой и с улыбкой на лице появится на площадке. Так что в его словах есть смысл. - До встречи.
Я нажимаю отбой и кладу телефон обратно в сумку. То потрясающий любовник, то любезно извиняющийся засранец. Похоже, Дилан использует весь свой диапазон, и у меня место в первом ряду - хочу я этого или нет.
Дилан встречает меня у ворот съемочной площадки, и мы медленно добираемся до его трейлера, обменявшись вежливыми кивками и улыбками. Я соблюдаю дистанцию на случай, если вдруг Дилану взбредёт в голову еще одна какая-нибудь идея. Я знаю, что я планировала не разделять с ним замкнутые помещения, но сейчас необходимо войти в его трейлер, так как существует риск потерять работу.
Он падает на угловой диван, а я остаюсь посреди трейлера со скрещенными руками.
- Ну и? - говорит он, пожимая плечами и разводя руками. - Как именно будем действовать?
- Честно говоря, я не знаю. Полагаю... мне просто надо наблюдать за тобой в течение дня. Я позвоню тебе утром, чтобы убедиться, что ты выехал на съемочную площадку и буду с тобой до твоего возвращения домой. Если честно, я никогда не занималась этим раньше. Моя настоящая работа зависит от всего этого. На самом деле, я работаю в финансовом отделе и должна заниматься инвестициями, но опекуна найти не удалось и, к счастью, выбрали меня. - Я уставилась на него.
- Ты уверена, что справишься?
Я закатываю глаза и делаю шаг.
- У меня нет выбора, - говорю я. Мне бы хотелось закричать, наорать на него. Спросить, какого хрена он бросил меня в такой глуши от студии, и чем он думал и думал ли вообще, как я вернусь обратно. Я бы хотела сказать ему, что у меня есть своя личная жизнь. Но я должна сохранять хладнокровие и держать дистанцию между нами, если получится.
Дилан смотрит на меня, и я начинаю чувствовать покалывание по всему телу, и мой гнев все больше рассеивается. Внезапно я ощущаю себя обнаженной и уязвимой, стоящей посередине его трейлера, пока он улыбается мне. Все четче вспыхивают образы той ночи, его мокрого обнаженного тела, как он подходил ко мне с похотью в глазах и решимостью во всем теле - всё это невольно всплывает в моей голове.
Вдруг он наклоняется к барной стойке и берет какие-то бумаги.
- Знаешь что, - говорит он со всей искренностью в голосе, - мне нужно попрактиковаться в одной сцене, как на счет того, чтобы помочь мне?
- Я? - смеюсь я. - Я никогда этого не делала.
- Тебе ничего не нужно делать, - пожимает плечами Дилан, - просто читай, чтобы я мог отвечать. Мне просто нужно следить за темпом сцены.
Я вздыхаю.
- Ну, давай, Джемма. Всего пять минут, и сможешь идти домой. Мне это очень поможет.
Будь он проклят за свою неотразимость. С неохотой я иду к дивану и сажусь рядом с ним. Он вручает мне сценарий, а я лишний раз проверяю, чтобы наши бедра находились на расстоянии друг от друга.
- Страница сорок два. Ты за Рене.
- Хорошо, - говорю я, находя ее имя на листе. - Я могу начинать?
- Конечно.
Я слегка прокашлялась…
- Когда ты сказал, что вернешься бороться за него, я даже и не думала, что это будет так.
- Я никогда не говорил, за что борюсь, - заговорил Дилан, и его голос внезапно стал сильным, мощным, словно он таран, охваченный бурей эмоций. Я даже вздрогнула, услышав его и не веря в то, что его голос может так звучать.
Он неотрывно смотрел на свой текст и жестами показал мне, чтобы я продолжала. Я встряхиваю головой и возвращаюсь к тексту.
- Эм... ой… прости... Если ты не борешься за своего брата, то за кого тогда?
- За тебя. Только за тебя. И больше ни за кого.
Я поднимаю на него глаза, так как не уверена, говорит ли он по сценарию, настолько сильными и полными серьезности были его слова. Чтобы он не говорил, я ему поверила. Что это только для меня. Что я на далекой планете, лицом к лицу с единственным человеком, который может спасти меня, измученный тем, что он не имеет права это делать, и что мы не можем быть вместе, и что я невероятно влюблена в него.