- Уверена, - отвечаю я, оценивая толпу, через которую мне придется протискиваться. - Съемка уже завтра. Я должна увести его отсюда.
Через пару секунд бармен встает.
- Может, я смогу помочь. Я не должен этого делать, да и Дилан, скорее всего, возненавидит меня, но...
Я наблюдаю за барменом, который вышел из-за стойки и подмигнул мне.
Он скользит в толпе, явно уже опытный в этом деле. Сквозь смех я слышу протяжный стон, и бармен с Диланом выходят из толпы. Они направляются ко мне, и Дилан с застывшей улыбкой на лице спрашивает:
- Ну и где же телефон? - затем он замечает меня. - О, вижу.
Бармен пожимает плечами и оставляет нас одних.
- Дилан, - начинаю я быстро говорить, боясь, что он опять отскочит в толпу. - Пора уходить. Уже час. Мы должны быть на съемочной площадке через девять часов.
- Да, - говорит Дилан, кивая и переминаясь с ноги на ногу. - Я... э-э... тут подумал. Ты можешь вернуться прямо сейчас. Возьми лимузин, самолет... и увидимся завтра на площадке.
- Нет.
- Я просто хочу еще немного поиграть. Ты уезжай, я вошел в кураж!
- Нет, Дилан, пожалуйста, мы...
- Да ладно, в воздухе что-то витает...
- Нет! - Я уже кричу, хотя мой крик тонет в шуме казино. - Мы должны уйти!
Дилан тяжело вздыхает, оглядываясь на толпу, некоторые даже помахали ему. Потирает свой затылок, на лице явно читается внутренняя борьба.
- Я не могу. Ты не поймешь. Я не видел некоторых парней целую вечность. И, кроме того, мы празднуем! Когда еще выпадет шанс отпраздновать мое возвращение? Такое бывает раз в жизни...
- И не будет, если ты не появишься завтра.
- Я приду.
- Не придёшь, Дилан. Мы оба это знаем, - говорю я, теряя терпение. - Господи! Почему ты такой упрямый?
Глаза Дилана заполняются темной яростью, и мне становится страшно.
- Кого черта ты о себе возомнила? Послушай, здесь мои друзья. Тебе стоит попробовать сделать что-то для себя, может это сделает тебя менее напряженной.
- О, пожалуйста. Друзья? Этим лицемерам на тебя плевать, - говорю я, кивая в сторону столов. - Они с тобой только потому, что ты вернулся на путь - или они так считают.
Дилан делает шаг назад и поднимает глаза с сердитой улыбкой на лице. Я задела его за живое.
- Иисусе! Ты серьезно? Я знаю этих людей много лет, а тебя... Сколько? Три дня? И ты думаешь, что уже знаешь меня?
- Не так уж много узнавать пришлось. Эти «друзья», вероятно, и есть причина, из-за чего тебе понадобилась няня, без которой тебя уже не допускают к съемочной площадке. Где они были, когда твоя карьера стала источником сплетен? Когда ты стал выпивать и общаться в «Свиданке», если уж на то пошло?
Дилан насмешливо фыркает.
- У меня много людей, к которым я могу обратиться, можешь не беспокоиться.
- Уверена, что так и есть. Но проблема не в них, Дилан. В тебе.
- Что это вообще? Так ты вымещаешь на мне свою неуверенность в собственной дерьмовой жизни или что?
Я не знаю, откуда это исходит, слова льются из меня, как горячая лава, смесь давно подавленных эмоций и разочарования.
- Ты обещал мне, что это будет несколько стаканчиков, - говорю я, понижая голос, - «ответственность», говорил ты. А что в итоге? В итоге, опять то же самое дерьмо. Ты уклоняешься от своих обещаний, потому что твое эго не может прожить и десяти минут без поглаживаний.
- Какого черта это все значит? Ты несешь бред.
- Я объясню, Дилан. Знаешь, почему тебе так нужен драйв, нужно постоянно искать какую-то «забаву», всегда подбирать себе девушку, попадать в переделки, ставить себя в центр событий? Да потому что, если бы не все это, тебе бы пришлось быть в одиночестве аж больше двух секунд. - Я наклоняюсь к нему. - А ты не можешь вынести самого себя.
Я вижу, как зашевелилась его челюсть, когда он сжимает зубы, слышу его тяжелое горячее дыхание, вырывающееся из ноздрей, словно огонь, вижу яд и опасность в его глазах, но я не отворачиваюсь.
- Мне никто не нужен, - говорит он срывающимся голосом. - Мне ничего из этого не нужно, мне не нужен этот гребанный фильм, и меньше всего мне нужен маленький озлобленный помощник, рассказывающий мне, как мне распоряжаться своей жизнью.
Я посмотрела на него, потом повернулась к бару. Я не должна позволить себе расплакаться. Когда я возвращаю взгляд, его уже нет. Я оглядываюсь в поисках его заметной фигуры, затем смотрю на бармена.
- Куда Дилан ушел?
Он пожимает плечами, и я начинаю пробираться через казино, толкаясь и скользя через счастливую толпу в поисках человека, за которым я должна наблюдать все время. После пятиминутного осмотра каждого стола и выкрикивания вопроса о том, где Дилан, я сдаюсь и направляюсь к выходу, к девушке, которая нас приветствовала.
- Дилан выходил?
- Да, - отвечает она, - он ушел несколько минут назад.
- Куда? Он ушел один?
Она смотрит на меня с подозрением, будто я отчаянная поклонница.
- Он ушел один. Я не знаю, куда. Он просто выбежал, даже не попрощавшись. Я подумала, что он спешит куда-то.
Я иду по коридору, крутя головой вокруг себя. Когда я понимаю, что Дилана нигде нет, беру телефон и набираю его номер. Он не отвечает, и я оставляю сообщение:
«Дилан, это Джемма. Послушай, извини меня. Где ты? Пожалуйста, позвони мне, как только сможешь».
Вернувшись в номер и обнаружив, что он в том же состоянии как мы его оставили, я снова звоню. На этот раз он сбрасывает звонок. Я пытаюсь снова, и снова срабатывает голосовая почта. Я несколько минут хожу взад-вперед по роскошному номеру отеля, каждую минуту проверяя свой телефон, будто я что-то пропущу, затем звоню снова. Снова голосовая почта. Дилан выключил телефон.
Я сажусь на кровать и опускаю на руки голову, глубоко дыша и пытаясь восстановить свои чувства после эмоционального подъема от криков на Дилана. Мой мозг прорабатывает все варианты.Я уже представляю, как Дилан, напившись в барах, появится завтра во всех новостях. Или еще хуже, как он уезжает куда-нибудь в пустыню, чтобы убить себя. Я представляю себе, как эта ситуация может стать еще хуже - хотя хуже уже некуда.
Я пытаюсь еще раз дозвониться до него, но резкий тон робота заставляет осознать, что единственный интерес Дилана - это убегать от всего: от фильма и от меня.
Вот так и заканчивается моя карьера: застрявший где-то в Вегасе разъярённый актёр и крах многомиллионного кинопроекта. И все из-за меня.
Я никогда не верила в счастливый конец - но это нечто другое.