Джеймсу доводилось и раньше читать книги на этом языке, поэтому он без особого труда принялся за перевод. И полилась из его уст запечатленная на бумаге грустная исповедь давно ушедших людей.
«…Мы, земляне, высадились на эту планету в 20… году, спасаясь от ядерной войны, что вот-вот должна была разразиться на Земле. Нас около миллиона. Тепло встретила нас планета, но какой ужасной стороной вскоре обернулось ее гостеприимство! У нас родились дети, и они стали ее первыми жертвами. Мы, отцы, пережили своих детей. Планета сыграла с ними ужасную шутку. Их развитие происходило в пять раз быстрее, чем на Земле. В свои четыре года они становились на вид вполне зрелыми двадцатилетними юношами и девушками, заводили своих детей, так же быстро старились и умирали. До двадцати земных лет доживали единицы, выглядевшие при этом дряхлыми столетними старцами. Виной всему был какой-то вирус, влияющий на генную структуру организма. Мы, старшее поколение, хотели помочь нашим детям, спасти их. Из того скудного запаса, что имелся у нас, мы создали лабораторию, в которой трудились лучшие ученые. Но добиться положительных результатов мы не успели. Смогли установить лишь еще один печальный факт: тот, кто хоть раз, так или иначе соприкасался с воздухом планеты, заражался ее вирусом. Нет, у него не рождались дети мутанты, для этого вирус должен влиять постоянно, такие люди, вернувшись на Землю, просто не могли их иметь вообще! Планета била без промаха по нарушителям ее тишины и спокойствия.
Затем что-то случилось, и лаборатория взорвалась. На ее месте появились «камни-мутанты», отгадывающие желания и убивающие. Убивая, «камень» взрывался, его части разлетались на сотни метров по сторонам, и из них вырастали новые. И ничто не могло помешать им. Они еще более ускорили нашу погибель. Поэтому и оставлена сия рукопись здесь, и еще три ей подобные в других местах. Одна в церкви святого Клемента, вторая в буддистском храме и третья в мечети Мухаммеда, в надежде на то, что когда-нибудь их найдут люди и узнают, что стоит за этой внешней привлекательностью зеленой планеты…
Отец Алексий».
— Наши далекие предки предупреждают нас, потомков, об опасности таящейся здесь. Нужно торопиться на Землю! — сказал Джеймс.
— Нет господа, — раздался позади них голос Джорджа, — никуда вы отсюда не денетесь. Да, вы правы, здесь жили люди, да, эта планета чертовски опасна, но она и чертовски прибыльна, для нас, членов ТГК! Она приносит огромные доходы, и нам наплевать, от чего здесь вымерли люди, никто не должен этого знать!
Джордж стоял позади, широко расставив ноги, уперев в живот приклад автомата, ствол которого был направлен на них. Что-то такое было в его взгляде, голосе, что рука капитана невольно потянулась к рукоятке бластера. Его осторожное движение не укрылось от глаз Джорджа. Шутить он был не намерен.
— Прощайте, капитан, прощай Джеймс, — сказал он и вековую тишину святой обители разорвал грохот атомных очередей, превративших людей в кровавое, бесформенное месиво.
Подойдя к рукописи, Джордж достал из кармана небольшой флакончик. Кислота превратила документ в груду трухи, которую он сдул с алтаря на пол…
Спустя несколько дней Джордж был на корабле, поведав ожидавшим их возвращения товарищам печальную историю экспедиции. Корабль был готов к запуску, а так как ждать больше было некого, он немедленно стартовал, взяв курс на Землю.
Джордж предложил взять первое дежурство на себя.
— Все равно не смогу сегодня заснуть, — виновато улыбаясь, словно оправдываясь, сказал он.
Механики понимали состояние офицера, его желание побыть одному и не стали возражать.
Корабль погрузился в безмолвие, лишь ровный гул двигателей нарушал очарование тишины. Именно к ним и направился Джордж, прижимая к груди нечто, взятое из тайника. Через двадцать минут эта штука сработает и от корабля не останется ничего.
Пять минут на установку и снова в путь, на этот раз в боевой отсек «Аякса», где в полной боевой готовности находились истребители Ф110. До взрыва еще десять минут. Нога привычным движением вдавила до упора в пол кабины педаль газа, и истребитель устремился туда, где его ожидала куча хрустящих банкнот от правления ТГК, великолепный отдых и новое перевоплощение.
Орголинская статуя
Алм Руок, известный скульптор Фаэтона, который день находился в состоянии тягостного раздумья. Причина — рождение первенца. Казалось бы, к чему грусть, когда свершилось все, о чем мечтал. Он стал знаменитостью, его скульптуры красовались в лучших выставочных залах, украшали роскошные виллы самых богатых и именитых людей планеты. И теперь у него появился долгожданный наследник — голубоглазый малыш, ласковый и доверчивый. И такой беспомощный. Он прожил так мало, еще не мог лопотать и только бестолково перебирал ножками и ручонками, приводя в восторг и умиление немолодого отца и совсем юную красавицу-мать. Малыш начинал жить, владея богатством, которое избавит от изнуряющей работы ради куска хлеба и крыши над головой, что в свое время немало осложнило жизнь его талантливому отцу.