Жизнь шла своим чередом. Летели месяцы, годы. Жители планеты добрались до мудрых книг, оставшихся от прежней жизни их родоначальника, жадно впитывали в себя заключенную в них мудрость. И им уже было мало родной планеты, они рвались к звездам, к иным мирам, влекомые бесконечной жаждой познания.
Для этого нужны звездолеты, те самые, пышущие огнем «железные птицы», на одной из которых много-много лет назад прилетел сюда живой Бог, — их создатель. Нужны корабли, много кораблей, чтобы доставить их к новым мирам. Но где их взять? Вечно живой мрамор отказался им помочь, и их бесконечные эксперименты наплодили лишь гору невообразимых уродов, заселивших морские пучины. И они решили ждать, с тоской и надеждой глядя в небо, ожидая, когда им на головы свалится еще одна «железная птица».
Но однажды случилось страшное и необъяснимое: их солнце, их светило вдруг вспыхнуло, и день за днем его активность росла. Проснулись силы, дремавшие многие тысячелетия, неся смерть всему живому. Невыносимый жар все усиливался. Жители розовой планеты не в силах бороться с огненным зноем, припали к воде, жадно поглощая ее, позабыв о запретах. В течение нескольких дней планета стала мертвой и безжизненной. Вода и солнце уничтожили населявших ее существ, жгучий ветер развеял прах, не оставив и следа. Под действием высокой температуры мрамор принял присущую камню прочность, закрепив на вечные времена творения «бессмертной» цивилизации, случайно возникшей и также случайно исчезнувшей.
Лишь единственное живое существо на протяжении длительного времени не могли одолеть ни вода, ни палящий зной, ни ветер. То был Алм. Его невосприимчивость к изменениям воды спасла его от печальной участи постигшей Орголину. Но солнце сделало свое дело. Оно убило мозг, превратив его в прокаленную жаром мертвую статую. Но прежде чем стать куском обожженного мрамора, он понял ВСЕ, все, что произошло не только здесь, но и ТАМ, он вспомнил все и ужаснулся…
Фаэтон погиб в ядерном Апокалипсисе. Война, вспыхнувшая на нем, в мгновение ока разнесла планету на мириады осколков. Освободившаяся в результате взрыва энергия вырвалась в космические просторы. Фаэтонская трагедия отразилась и на Земле. В результате полученной из космоса колоссальной энергии по всей вселенной возросла солнечная и сейсмическая активность, что, в свою очередь, отправило в океанскую пучину целый мир — легендарную Атлантиду. Наступившее на планете резкое потепление ударило по коренным ее обитателям — динозаврам, они вымерли.
А заряд концентрированной энергии продолжал свой бег. Коснулся он и розовой планеты, ее светила, разбудил дремавшие многие тысячелетия силы, погубившие в конечном счете удивительный мир.
Трагедия Фаэтона стала и трагедией Земной Атлантиды и далекой розовой планеты, названной Орголиной спустя многие миллионы лет капитаном корабля, открывшим эту планету. В честь своей возлюбленной, оставшейся на Земле…
Прошли века. На Земле появился росток разума, он рос и мужал, решал свои проблемы. Потом он шагнул в космос, а затем и завоевал его. Здесь он и столкнулся с удивительным феноменом трех таких разных и таких похожих миров. Речь идет о все том же Фаэтоне, обломки которого блуждают в Солнечной системе, о покоящейся в океанской пучине Атлантиде и планете Орголина с ее прекрасными, розового мрамора горами и хрустальной чистоты водой. Великолепнейшие дворцы и храмы были удивительно схожи, что красноречиво говорит об их идентичном происхождении. Статуи, во множестве своем находящиеся в руинах Фаэтона и Атлантиды, дают четкое представление о внешнем облике тех, кто жил миллионы лет назад, тех, кто ушел в никуда. Но самой удивительной и непревзойденной оказалась Орголинская статуя, — идеальное подобие человека, единственное изваяние среди великолепных храмов и дворцов и полное отсутствие следов существования на планете цивилизации. Даже по прошествии стольких лет, статуя словно живая. Кажется, пройдет всего лишь миг и она раскроет уста, поведав миру об ужасной трагедии, свидетелем которой она стала, о той участи, что постигла некогда цветущие, а ныне исчезнувшие миры…
Тайна отцовской шкатулки
Параллельные миры — что это такое, папа? Впервые я задал этот вопрос, будучи еще подростком, начитавшимся фантастических книг. Отец тогда свел все в шутку. Он и в дальнейшем отшучивался, стоило мне коснуться этой темы, а я еще тогда каким-то образом чувствовал, что он знает нечто, и это нечто заставляло меня снова и снова задавать ему этот же вопрос. Но вновь и вновь в ответ я слышал лишь шутку. Это стало нашим ритуалом: я спрашивал, отец отшучивался.