Возвратившись поздно ночью в Мэнли, мы с Элизабет сравнили наши наблюдения. Она видела то же, что и я. Безграничное Присутствие накрыло ее, и она поняла, что это Присутствие и совершило открытие.
Мы отправились в Сингапур и на Цейлон. Основание центра Субуда в Коломбо было сопряжено со странной последовательностью событий, и я оказался тесно связанным с его ведущими членами. Они просили меня остаться с ними надолго. В то время действовал жесткий комендантский час, и только утихли общественные беспорядки. Едва ли можно было быть уверенным, что из пятидесяти буддистов, тамилов, мусульман и христиан никто не пострадает во время волнений. Я хотел остаться и помочь, чем смогу. Элизабет получила телеграмму от сестры, в которой та просила ее вернуться, и она немедленно уехала со своими сыновьями. Но она опоздала: ее мать умерла утром за день до того, как Элизабет вернулась домой. Я возвращался через Индию и Пакистан, где у меня были хорошие друзья.
Наконец я добрался в Англию. Жена ждала меня. Она очень ослабла физически, но внутренняя жизнь поддерживала ее, и она уверила меня, что с ней все хорошо. Маргарет Вичман рассказала мне, что жена впервые не испытывала того отчаяния, которое всегда охватывало ее во время моего отсутствия. В ответ я заметил, что частенько, взглянув на часы и увидев, что в Лондоне сейчас должно быть восемь утра, я чувствовал, будто нахожусь в комнате жены и кормлю ее завтраком. По словам Маргарет, это было реальное общение, так жена часто разговаривала, словно я был рядом, и всегда в это время была спокойна и счастлива.
Казалось, она ждала меня. Ее силы быстро таяли. Я проводил с ней много времени и днем, и ночью. Вдвоем мы были очень счастливы. Чужому человеку она показалась бы странной, но для близких людей она полностью и искренне была самой собой. Иногда мы вспоминали прошлое, и я радовался точности ее памяти. Она могла до мельчайших подробностей воспроизвести событие, о котором я совсем позабыл. Она жила моментом. Ощущение времени полностью покинуло ее. После моего пятимесячного отсутствия она встретила меня так, словно бы я только что вышел из комнаты. Бывало, я выходил минут на пять, а она говорила: «Я думала, ты никогда не вернешься». День за днем она становилась все более отрешенной и в то же время более любящей, наши отношения словно бы перемещались из времени в вечность. И действительно, так оно и было, но пока еще не до конца.
Двадцать четвертого июля в Кумб прибыла неожиданная гостья — Сабиха Эсен, в школе которой в Истамбуле Полли преподавала английский. Прошло тридцать девять лет, и, хотя некоторое время они переписывались, уже почти четверть века мы ничего не знали о Сабихе. Она рассказала мне, что несколько раз приезжала в Англию и хотела нас разыскать, но так и не смогла. Но в этот раз она проявила особую настойчивость. Среди ее приятелей нашелся человек, который не только хорошо нас знал, но и был частым гостем в Кумб Спрингс. Она узнала об этом вчера и времени не теряла.
Я быстро обрисовал ситуацию и предупредил, что миссис Беннетт может и не узнать ее. Однако мы сразу направились в спальню. Жена дремала, и Сабиха полушепотом заговорила с ней об Истамбуле, школе Безм-и-Алеми, их старой дружбе. Внезапно жена узнала ее, притянула к себе на кровать и залилась слезами радости. Сияя, она сказала Сабихе: «Я так рада, что ты пришла вовремя. Я скоро ухожу и долго не увижусь с тобой».
Около часа они провели вместе, беседуя о прошлом. Двадцатый год был поворотным для нас троих, и никакое другое событие не могло столь полно восстановить то, что объединяло наши жизни. На несколько дней Сабиха должна была уехать из Лондона, но обещала зайти сразу же по возвращении. Жена сказала: «Я вновь увидела тебя, и это все, о чем я беспокоилась».
Казалось, ночь придала ей сил, но, когда я пришел к ней в комнату в пять утра, маленькая Нэн шепнула, что конец близок. Маргарет сидела рядом с кроватью. Я взял ее руку и, как часто обещал ей, позвал ее. Ее веки дрогнули, и на губах показалась улыбка. Дыхание становилось все слабее и слабее. Руки уже были холодны.
Несколько раз я думал, что ее дыхание прекратилось, и вновь произносил ее имя, как обещал. Всякий раз возвращалось легкое дыхание. Наконец и оно исчезло. Долго мы сидели в полном молчании. Я позвал ее, и, к моей радости и удивлению, она вздохнула раз, другой и третий, и все. Она давала мне знать, что в сознании прошла через смерть.